Сергей Дурылин: Самостояние - [47]
Дурылин многих людей, с которыми сводила судьба, испытывал их отношением к Богу, к Христу. Это особенно заметно, когда читаешь «В своём углу». О Сергее Павловиче Мансурове в год его смерти (i>-1929) Дурылин напишет, что у него «не только душа, но и мысль христианка». Этнограф Г. С. Виноградов стал близким другом, потому что в нём «нежность и тонкость Ивана Киреевского», потому что он «строитель подлинной жизни и науки, строитель со строем веры отцов в душе и мысли…». Дурылин выписывает очень важную для него информацию, что Л. Толстой читал по утрам молитву «Отче наш» и крестился, садясь за работу, что А. П. Чехов любил слушать церковный колокольный звон.
О том же и в дневнике «Троицкие записки». Услышал, как нищенка-калека у ворот лавры говорит: «Терпеть надо. Божия воля. Бог терпел», и записал: «Сумма страданий в человечестве одна и та же (голод, бедность, болезни и т. д.), а сумма счастия и мира — разная: она от человеческого отношения к страданиям. „В старину жили счастливые“. Это правда. Вот они также говорили: „Терпеть надо“; про беду: „Бог послал“. Не было исков к Богу, человеку и природе. Был упор в религию. Это видно и ныне на людях: у кого упор в Бога и веру — тот не ругает большевиков, не жаждет всяких глупых спасений от того-то и того-то <…> (Анна Мих[айловна] Фл[оренск]ая, Софья Вл[адимировна Олсуфьева], Над[ежда] Ив[ановна Успенская]). Они счастливые. А есть сущие несчастливцы: это предъявители исков — к Богу, к природе, к царю, к большевикам, к России, — и без конца, к кому. Ни одной жалобы я не слышал от о. Иосифа [Фуделя]». Позиция Дурылина — христианская позиция, он принимает мир таким, каков он есть: «Прав Ты, Господи!»
ТВОРЧЕСТВО
Бог присутствует во многих работах Дурылина. Прямо — в мыслях, в тексте; косвенно — в подходе к оценкам событий, явлений, людей…
Религиозная тема живёт в нём постоянно. Она почти во всех его художественных произведениях. Духовных стихов написано много, но за малым исключением они не опубликованы. Первое стихотворение, увидевшее свет в наши дни, — «Никола на Руси»[307]. Многие стихи пропали, когда Дурылин в Сергиевом Посаде сжёг свою поэтическую тетрадь.
Ещё в начале 1910-х годов Дурылин задумал создать поэтическую антологию русского народа — «Народный календарь» (Месяцеслов народный), в котором он собирался стихами отметить каждый праздник, почитаемый в народе. Писал он его на протяжении многих лет, но так и не закончил. В 1913 году в альманахе «Лирика» он поместил два первых «кусочка»: «Св. Себастьян», «Сорок мучеников». В 1924-м начал цикл «Венец лета» (праздники сентября, октября и мая). В 1930–1932 годах продолжил: «Власий», «Тимофей, иже в символех»… Но и цикл, и «кусочки» остались в рукописи. Те стихи, которые он писал или вспоминал в Томске, Дурылин посылал в подарок Елене Васильевне Гениевой, и они опубликованы в книге «„Я никому так не пишу, как Вам…“: Переписка С. Н. Дурылина и Е. В. Гениевой». В своих письмах и записках Сергей Николаевич почти всегда помечал, в день какого праздника это написано.
В архиве Дурылина в Болшеве хранятся рукописи его стихов (1910–1924), объединённых в циклы «Венец лета», «Бесы разны», стихотворные композиции «Прошлое», «Север», «Монастырь» и др. Проект-конспект сборника стихов «К вечеру» составлен самим Сергеем Николаевичем и подписан псевдонимом Сергей Раевский[308]. В архиве на разрозненных листках сохранились стихотворения: «Евангелист Лука», «Ангел Благого молчания» и др. Публикация стихов Дурылина (включая стихи для детей) требует отдельного издания. Приведём одно стихотворение из духовного цикла:
Художественная проза Дурылина почти вся религиозна: «Колокола (хроника)», «Сударь кот. Семейная повесть», «Жалостник», «Троицын день», «Николин труд», «Три беса. Старинный триптих», «Крёстная», «Сладость ангелов», «Грех земле», «В те дни» и др. Он как будто старается исправить упущение русских писателей, которые, за исключением Достоевского и Лескова, ничего не написали о «верующем русском народе <…> живущем в Церкви и церковно укрепляющем себя молитвой, просветляющем себя верой в Христа». Ещё в 1916 году он восклицал: «До чего было мало храма в русской литературе!»; «Где же эта Русь, которую „в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя“?»[309] Городничие и помещики Гоголя, мужики Г. Успенского, чиновники Щедрина, интеллигенты Чехова, лишние люди Тургенева, глупые купцы Островского заслонили собой Русь преподобного Серафима и притекавшие к нему миллионы верующих, заслонили Храм и Россию около Храма.
Действие повестей и рассказов Дурылина обычно связано с монастырём, храмом или около него, с трудностями на пути к Богу, с борьбой тёмных и светлых сил за душу человека. Большинство их написано в форме сказаний, и часть может быть объединена в цикл «Рассказы Сергея Раевского». Герой рассказывает свою или слышанную (виденную) им историю. Ощущается влияние П. И. Мельникова-Печерского, Н. С. Лескова. Рассказ «Троицын день» Дурылин посвятил памяти Лескова. Это очень личный рассказ Дурылина. Сюжет о молоденькой попадье, одержимой «ухождением» из дома в состоянии транса, разворачивается на фоне того, что было близко и дорого сердцу автора: яблоневый сад за поповским домом, совсем как в родных Плетешках, чтение стихов А. К. Толстого, любование закатными лучами и бескрайними полевыми просторами средней полосы России, золотыми волнами хлебов и ощущение пасхального звона колоколов, словно «на тебя льётся и водой чистой обливает». И описание сладости своей молитвы в храме с неизменным окончанием: «Прав Ты, Господи!»
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
Его величали «бесстрашным рыцарем Рейха». Его прославляли как лучшего танкового аса Второй мировой. Его превозносила геббельсовская пропаганда. О его подвигах рассказывали легенды. До сих гауптштурмфюрер Михаэль Bиттманн считается самым результативным танкистом в истории – по официальным данным, за три года он уничтожил 138 танков и 132 артиллерийских орудия противника. Однако многие подробности его реальной биографии до сих пор неизвестны. Точно задокументирован лишь один успешный бой Виттманна, под Вилье-Бокажем 13 июня 1944 года, когда его тигр разгроми британскую колонну, за считанные минуты подбив около 20 вражеских танков и бронемашин.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.
В. К. Зворыкин (1889–1982) — человек удивительной судьбы, за океаном его называли «щедрым подарком России американскому континенту». Молодой русский инженер, бежавший из охваченной Гражданской войной России, первым в мире создал действующую установку электронного телевидения, но даже в «продвинутой» Америке почти никто в научном мире не верил в перспективность этого изобретения. В годы Второй мировой войны его разработки были использованы при создании приборов ночного видения, управляемых бомб с телевизионной наводкой, электронных микроскопов и многого другого.
Литературная слава Сергея Довлатова имеет недлинную историю: много лет он не мог пробиться к читателю со своими смешными и грустными произведениями, нарушающими все законы соцреализма. Выход в России первых довлатовских книг совпал с безвременной смертью их автора в далеком Нью-Йорке.Сегодня его творчество не только завоевало любовь миллионов читателей, но и привлекает внимание ученых-литературоведов, ценящих в нем отточенный стиль, лаконичность, глубину осмысления жизни при внешней простоте.Первая биография Довлатова в серии "ЖЗЛ" написана его давним знакомым, известным петербургским писателем Валерием Поповым.Соединяя личные впечатления с воспоминаниями родных и друзей Довлатова, он правдиво воссоздает непростой жизненный путь своего героя, историю создания его произведений, его отношения с современниками, многие из которых, изменившись до неузнаваемости, стали персонажами его книг.
Та, которую впоследствии стали называть княжной Таракановой, остаётся одной из самых загадочных и притягательных фигур XVIII века с его дворцовыми переворотами, колоритными героями, альковными тайнами и самозванцами. Она с лёгкостью меняла имена, страны и любовников, слала письма турецкому султану и ватиканскому кардиналу, называла родным братом казацкого вождя Пугачёва и заставила поволноваться саму Екатерину II. Прекрасную авантюристку спонсировал польский магнат, а немецкий владетельный граф готов был на ней жениться, но никто так и не узнал тайну её происхождения.
Один из «птенцов гнезда Петрова» Артемий Волынский прошел путь от рядового солдата до первого министра империи. Потомок героя Куликовской битвы участвовал в Полтавской баталии, был царским курьером и узником турецкой тюрьмы, боевым генералом и полномочным послом, столичным придворным и губернатором на окраинах, коннозаводчиком и шоумейкером, заведовал царской охотой и устроил невиданное зрелище — свадьбу шута в «Ледяном доме». Он не раз находился под следствием за взяточничество и самоуправство, а после смерти стал символом борьбы с «немецким засильем».На основании архивных материалов книга доктора исторических наук Игоря Курукина рассказывает о судьбе одной из самых ярких фигур аннинского царствования, кабинет-министра, составлявшего проекты переустройства государственного управления, выдвиженца Бирона, вздумавшего тягаться с могущественным покровителем и сложившего голову на плахе.