Сергей Бондарчук. Его война и мир - [129]
Он не стал при первой встрече читать нам «Полтаву». Хотя все мы, безусловно, были бы счастливы услышать Пушкина в исполнении такого грандиозного артиста, как Бондарчук, и наверняка запомнили бы это исполнение на всю жизнь. Вероятно, он подготовился к встрече с нами и уже знал, что в опере «Мазепа» почти целиком сохранен пушкинский текст. Достаточно взять клавир, чтобы убедиться, насколько Пётр Ильич в своих мелодических решениях оказался близок поэтическому тексту Александра Сергеевича, и в этом, конечно, величие Чайковского.
Что было еще очень приятно – это знание Сергеем Фёдоровичем законов нашего искусства. Всё-таки он режиссёр кино, впервые пришедший ставить спектакль на оперной сцене; однако с первой репетиции стало очевидно, что он прекрасно понимает: главное в оперном спектакле – голос. Голос отражает психологическую глубину оперного артиста. Сцена Большого театра устроена так, что голос великолепно звучит из каждого её уголка. Единственное условие – не отворачиваться в кулису, а из любого другого места – хоть с авансцены, хоть из глубины сцены – голос направлен в зал. Сергей Фёдорович быстро учёл эту данность и, исходя из этого, выстраивал свои мизансцены.
Пьявко: Репетировал Бондарчук с артистами очень интересно, но метод у него был чисто кинематографический, то есть разбрасывание мизансцен, расположение героев он выстраивал с точки зрения кадра. Бывало, загляну на репетицию, он оборачивается, будто чувствует, что я в партере, где-то у последнего ряда стою, и машет рукой. Я присаживался рядом. Смотрю, он строит один кадр, затем другой, а соединения, перетекания одного музыкального эпизода в другой нет. Я ему тихонько говорил об этом.
– Что, шов виден?
– Сергей Фёдорович, и виден, и слышен.
– Да… Что же делать-то?
Задумывался…
Архипова: Сценическое действо оперы слагается из нескольких больших сцен. Драматический конфликт произведения вступает в самую острую стадию в сцене заговора: Любовь, страдающая в разлуке с дочерью, которую сманил хитрый старик Мазепа, толкает своего Кочубея на мятеж против гетмана. Бунт оборачивается трагедией: казнён Кочубей, пропадает Мария, а Мазепа – коварная бестия – предаёт русского царя. Невольно проводишь аналогию событий далекого прошлого с нашим временем. Опять новоявленные гетманы, уж если не «грянуть войною на ненавистную Москву» мечтают, то с высоких трибун вещают, что «независимой державой Украйне быть уже пора». От кого независимой? Неужели история ничему не учит? Я – не великорусская шовинистка, но я бы посоветовала украинским руководителям почаще читать «Полтаву» и слушать «Мазепу». И воспринимать пушкинские строки не только как великую трагическую поэзию, но и как предостережение:
Я наполовину украинка, почти вся моя родня живет на Украине: в Киеве, в Днепродзержинске, Днепропетровске, в Донецке, в Щорсе – вся украинская география представлена, то есть это и моя родная земля. Мы же все вышли из Киевской Руси! История наша едина! Мы же все перемешаны. Как можно так искусственно и безжалостно разделять людей, связанных вековыми родственными узами?!
Раньше я не задумывалась, почему всемирно известный кинорежиссёр Сергей Бондарчук для своего режиссёрского дебюта на оперной сцене выбрал именно «Мазепу». А вот вспоминаю о нём и думаю: наверное, этот настоящий, большой художник предчувствовал грядущую беду.
Пьявко: Премьера «Мазепы» состоялась 25 декабря 1986 года. До распада страны оставалось почти пять лет. Перебирал в музее Большого театра газетные вырезки – совсем мало написано об этом спектакле. Не жаловали тогда демократические журналисты – обозреватели культурной жизни – Сергея Фёдоровича. Если бы Бондарчук пришёл в Большой до перестройки, на всю страну бы раструбили. Ведь сам факт появления великого кинорежиссёра на оперной сцене великого театра – уже событие. Событие, в то время, будто по сговору, замалчиваемое. Правда, в театре из-за невнимания прессы не переживали: спектакль шёл с неизменным аншлагом в течение восьми лет.
Архипова: С моей точки зрения, «Мазепа» в постановке Бондарчука стал спектаклем о предательстве и о страшной цене за предательство. Вероятно, в то время мотив предательства имел для Сергея Фёдоровича глубоко личное значение.
Пьявко: Мы слышали, что у кинематографистов шли какие-то драки, кто-то там у них склонял на все лады прославленное имя Бондарчука, но от нас этот клан довольно далёк. Внутри театра никто к нему не отнёсся как к изгою. Естественно, он был для нас «варяг». Когда кто-то, пусть даже очень одарённый, знаменитый, вторгается в чужую область, хоть и сопредельную, то поначалу обязательно почувствует внутреннее неудобство, некую принуждённость.
Архипова: Почувствует себя нежеланным.
Пьявко: Возможно, возникнет и неприязнь. На свою территорию чужака никто ни хочет впускать.
Архипова: Конечно, мы с Владиславом волновались, как войдёт Сергей Федорович в наш, мягко говоря, непростой коллектив. К новым режиссёрам, дирижёрам у нас относятся не просто плохо – отвратительно! К великому сожалению, так сложилось в последние годы, что для Большого театра (как и для Министерства культуры) нет понятия – выдающийся художник. Как недостойно поступили с Евгением Светлановым (светлая ему память), как оскорбили Геннадия Рождественского… А Владимир Васильев – гордость русской балетной школы, гениальный танцовщик, которому рукоплескал весь мир, – ему даже не удосужились сообщить об увольнении, случайно узнал…
18+. В некоторых эссе цикла — есть обсценная лексика.«Когда я — Андрей Ангелов, — учился в 6 «Б» классе, то к нам в школу пришла Лошадь» (с).
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.
Патрис Лумумба стоял у истоков конголезской независимости. Больше того — он превратился в символ этой неподдельной и неурезанной независимости. Не будем забывать и то обстоятельство, что мир уже привык к выдающимся политикам Запада. Новая же Африка только начала выдвигать незаурядных государственных деятелей. Лумумба в отличие от многих африканских лидеров, получивших воспитание и образование в столицах колониальных держав, жил, учился и сложился как руководитель национально-освободительного движения в родном Конго, вотчине Бельгии, наиболее меркантильной из меркантильных буржуазных стран Запада.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Данная книга не просто «мемуары», но — живая «хроника», записанная по горячим следам активным участником и одним из вдохновителей-организаторов событий 2014 года, что вошли в историю под наименованием «Русской весны в Новороссии». С. Моисеев свидетельствует: история творится не только через сильных мира, но и через незнаемое этого мира видимого. Своей книгой он дает возможность всем — сторонникам и противникам — разобраться в сути процессов, произошедших и продолжающихся в Новороссии и на общерусском пространстве в целом. При этом автор уверен: «переход через пропасть» — это не только о событиях Русской весны, но и о том, что каждый человек стоит перед пропастью, которую надо перейти в течении жизни.
Результаты Франко-прусской войны 1870–1871 года стали триумфальными для Германии и дипломатической победой Отто фон Бисмарка. Но как удалось ему добиться этого? Мориц Буш – автор этих дневников – безотлучно находился при Бисмарке семь месяцев войны в качестве личного секретаря и врача и ежедневно, методично, скрупулезно фиксировал на бумаге все увиденное и услышанное, подробно описывал сражения – и частные разговоры, высказывания самого Бисмарка и его коллег, друзей и врагов. В дневниках, бесценных благодаря множеству биографических подробностей и мелких политических и бытовых реалий, Бисмарк оживает перед читателем не только как государственный деятель и политик, но и как яркая, интересная личность.
Леонид Филатов наделен многими талантами. Замечательный артист театра и кино, он и незаурядный режиссер, поэт, рассказчик. И сейчас в это беспорядочное, жестокое время, когда славное прошлое нашего отечества вымарывается, а ложь стала нормой поведения, Леонид Филатов своими авторскими телепередачами «Чтобы помнили…» возвращает нас к подлинным ценностям родного кино. Многогранная личность мастера раскрывается в этой книге.
Ни один художник не удостаивался такого всенародного признания и ни один не подвергался столь ожесточенной травле профессиональной критики, как Илья Сергеевич Глазунов – основатель Российской академии живописи, ваяния и зодчества, выдающаяся личность XX века. Его жизнь напоминает постоянно действующий вулкан, извергающий лавины добра к людям, друзьям, ученикам и потоки ненависти к злу, адептам авангарда, которому противостоит тысячью картин, написанных им во славу высокого реализма.Известный журналист и друг семьи Лев Колодный рассказывает о насыщенной творческой и общественной жизни художника, о его яркой и трагичной судьбе.
Книга представляет собой самую полную биографию всемирно известного миллиардера России. В ней впервые на русском языке подробно описано его детство, юность, первые шаги в мире бизнеса, неудачи и победы. Как он стал олигархом? Кто оказывал ему помощь и поддержку? Может быть, его методы достижения целей понравятся не всем. Но здесь важно помнить, что это было другое время и совсем другие люди. Как правило, когда в стране кризис, одни люди постоянно беднеют, другие становится только богаче. История Абрамовича — это история успеха, изменившего жизнь целой страны.
Блистательный танцовщик и гениальный балетмейстер, он завоевал скандальную известность как советский невозвращенец и человек с нетрадиционным взглядом на отношения. «Он хотел стать полубогом, и этот полубог, созданный сперва его фантазией, материализовался и стал управлять его поступками и устремлениями», — скажет о Нурееве подруга его юности Тамара Закржевская.Имя Рудольфа Нуреева гремело на весь мир. Он безмерно много сделал для мирового балета, прославив русскую школу танца на всю планету. Он воспитал лучших зарубежных солистов.