— Может быть, это не так важно, — заметил он, когда в молчании прошло несколько минут.
— Нет, это важно, очень важно. — Слова наконец полились без запинки. — Джек, у нас ничего не получится. Ни у тебя, ни у меня.
— Что ты имеешь в виду? — насупился он.
— Это было давно. Многое произошло. Ты жил своей жизнью. Я — своей.
— Ты хочешь сказать, что больше меня не любишь? — без выражения произнес Джек. На виске у него билась тоненькая жилка.
— Можно и так сказать, — осторожно подтвердила она.
— Я хочу услышать это от тебя, — настаивал он. — Иначе не поверю.
— Любовь к этому не имеет отношения. Надо поступать правильно.
— Я скажу тебе, что значит правильно. Мы снова вместе вернемся домой. Я думал, мы договорились…
— Может быть, мы и договорились. Но мы пережили стресс. Мы оба считали, что смотрим в глаза смерти. И наговорили такого, чего не думали. Мы остались живы и можем более ясно понять, чего хотим.
— Я все ясно понимаю. — Он словно выплевывал слова сквозь сжатые зубы. — Я никогда не говорил такого, чего не думал.
Она кивнула. В этом проблема. Он сказал слишком много. Каждое слово имело значение, он не мог забрать его назад. Даже если бы хотел. А он не хотел.
— Давай не будем все усложнять. Мы проживем здесь еще несколько недель. У нас есть захоронение, которое надо откопать. Вокруг люди. — Она подняла голову и посмотрела на скалу. Ее не удивило бы, если бы там собралась группа их дорогих коллег, которые хотели бы услышать, о чем они говорят. «Это они или не они?» «Они снова вместе или они расстались?» Но на скале никого не было.
— Ты хочешь, чтобы я притворялся, будто между нами все в порядке? — требовательно произнес он.
— Поскольку никто не знает, на какой стадии мы остановились, это будет нетрудно.
— Я не могу. Я люблю тебя. И думаю, что ты тоже любишь меня. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне, и готов для этого сделать все, что потребуется. Скажи мне, чего ты хочешь.
— Я хочу, чтобы ты забыл о том, что здесь произошло. Забыл о том, что мы помирились. Это был поспешный поступок. Мы ждали смерти. И мы наговорили то, чего не думали. Прошу тебя, Джек. Пожалуйста. — Она с трудом сглотнула. Нельзя заплакать у него на глазах. Нельзя позволить ему знать, как тяжело ей рвать по-живому. Она собрала все силы, сжала губы и отвернулась от него. — Мне это нелегко.
— Нелегко? Впечатление, будто случилось только что. Будто что-то произошло, о чем я не знаю. Почему ты не говоришь мне, что произошло? Тогда, может быть, я бы лучше понял. По-моему, мы договорились не держать секретов друг от друга.
Ей надо бы учитывать, что он не уйдет без борьбы. Она должна заставить его понять. А для этого пришлось бы открыть правду. Но она слишком хорошо его знала. Оливия точно представляла, что он в ответ сделает и что скажет.
Ей ничего не оставалось, как прервать разговор, встать и уйти. Что она и сделала. Не оглядываясь, Оливия начала карабкаться по тропинке вверх. Она знала, что Джек смотрит, как солнце опускается в море и над Эрмуполисом сгущается тьма.
Хорошая новость заключалась в том, что следующие две недели Джек так же избегал Оливию, как и она его. Еще более хорошая новость: наконец она и вся команда могли спуститься в расчищенный туннель и продолжить работу. И совсем замечательная новость: она расшифровала все послание на стеле.
«В году 293, месяца Панемокса, в день 20 Александр III, сын Аполлония и Арте, воздвиг эту стелу для своей матери Артемидорос».
От радости ей хотелось прыгать и кричать. Артемидорос была королевских кровей. И ее могила должна быть набита украшениями, монетами и скульптурами. И также бытовыми предметами, которые понадобятся ей в загробном мире.
Неделю спустя погребальная камера была полностью расчищена. Ее содержимое превзошло все ожидания Оливии. Вазы, статуэтки, ювелирные изделия. И это только начало. Днем появился профессор Роббинс с шампанским, чтобы отпраздновать удачу. Она искала глазами Джека. Он должен был разделить с ней этот момент! Не говоря уже обо всем остальном…
Без него радость открытия была неполной. Она знала, что он безумно злится на нее.
Под большим тентом в тени уходящего в море солнца хлопали пробки шампанского. В воздухе звенели поздравления. В двадцати шагах от нее Оливия заметила глаза Джека. Он смотрел на нее, в глазах застыла враждебность.
Она отвернулась.
Джек наполнил свой бокал шампанским. Он знал, что надо бы подойти поздравить Оливию с успешной расшифровкой надписи на стеле и с таким обилием найденных предметов. Но тогда он бы не выдержал. Он бы потребовал, чтобы она объяснила, что с ней происходит. Ничего хорошего из этого бы не вышло. Она бы ничего не сказала. У нее такой же упрямый вид, как всегда. Он хорошо знал его. Глаза будто зашторены. Подбородок вздернут. Губа закушена.
Найти такое невероятное захоронение — и не иметь возможности разделить радость с ней! Это обидно. Обидно видеть, как она улыбается и болтает с другими. А он стоит тут с вымученной улыбкой…
— Что-то случилось, Джек? — спросила Мэрилин. Бокал в одной руке, блокнот в другой. — У вас такой вид, будто вы только что потеряли лучшего друга. Или жену. Вы опять не вместе?
