Серебряный Ястреб - [68]

– Это я придумала, – гордо пробормотала Нола, поймав его взгляд. Ларри едва различал слова за грохотом падающей воды. – Ты умник, я учусь. Вода тут исцеляет, это место для того и нужно! Нашего отца сюда хотели отнести, ну, когда медведь его располосовал, да не успели.

– Медведь? – дрогнувшим голосом спросил Слава. – Это же мое игровое прозвище! Я не помнил, что с отцом случилось, просто… Просто хотел выглядеть сильным.

– И был таким. Всегда, – улыбнулся Нил, и Слава подозрительно глянул на него.

Ну конечно: он же не помнит, что они много лет играли вместе. Ларри фыркнул.

– Мы создадим духа, который спасет нас, и пойдем домой, – прошептала Нола и осторожно сжала его запястье. – Я не хочу, чтоб ты был таким, как остальные, Ларри. Ясно?

– Ясно, – проскрипел Ларри, захваченный незнакомым желанием соглашаться с каждым словом.

Она первый раз назвала его по имени, и ему снова захотелось улыбнуться. Он чувствовал себя очень живым.

– Стриж уговорил впустить тебя в воду, – проворчала дева, внезапно соткавшись из воды.

– И спасибо тебе, что согласилась. – Нил тепло взглянул на нее. – Ты очень добрая.

Дева так отчаянно смутилась, что нырнула обратно в воду, подняв фонтан брызг. Лапоть за пазухой мягко грел живот – он почему-то не промок, и, когда Ларри погладил его, лапоть погладил его руку в ответ. Тень поблекла и умолкла, Ларри больше не слышал ее, – здесь, в этом источнике, полном чужой магии, ей не было места.

– Тебя ведь никто там не ждет, да? Ты сказал, что у тебя есть семья, которая тебя нашла бы, как я Славу, но соврал, видимо, – тихо сказала Нола. – Я видела место, где ты был ребенком. Детей, которых любят, никогда в такое не отправят.

Ларри моргнул. Он представил, каково быть ребенком, к которому родители испытывают это разрушительное, запрещенное чувство, и у него опять защекотало глаза и нос. Как же он расклеился.

– Отдай Нилу лапоть, и покончим с этим, – ласково договорила Нола. – Никаких больше приютов, никаких грустных детей. Мы будем очень-очень счастливы.

Лапоть радостно затрепетал, и Ларри медленно вытащил его из-за пояса. Нил с улыбкой разжал кулак. На нем лежала бусина – она, как и лапоть, едва заметно сияла. Кувшин стоял на камне прямо под струями водопада. Видимо, там его и оставила Нола. Он не падал под напором струй, будто прирос, – и тоже слабо светился. Предметы потянуло друг к другу как магнитом, – видимо, это и нужно для того, чтобы создать духа земли. Сложить вместе три стихии, которые главенствуют в этих краях: лес, почва и вода.

Ларри несколько секунд смотрел на то, как дробится вода, отскакивая от глиняных стенок кувшина. Небо над водопадом было бескрайним и синим, и Ястребов в нем не было – только мелкие, отчаянно щебечущие птицы, похожие на стрижей.

Нил протянул руку за лаптем, и тогда Ларри сделал то, что обязан был сделать. Потому что жизнь – это долг, который гораздо важнее всего, чего тебе хочется. Именно поэтому Ястребы всегда побеждают.

И все же сердце у него на секунду замерло, когда он гладким, стремительным движением выхватил у Нила бусину, рванулся к кувшину и сгреб его с камня, а потом сжал предметы вместе.

Это заняло всего секунду, никто даже опомниться не успел. Воздух нестерпимо вспыхнул золотом, и Ларри увидел эту вспышку будто дважды: сначала глазами, а потом отголоском, когда она прокатилась по всей Тени. Он снова почувствовал Тень остро и близко, – и она зашипела от неприязни, когда засекла эту вспышку. Теперь все узнают о том, что произошло. Не нужно посылать сообщений начальству – сообщение отправило себя само.

Предметы зависли над водой, окруженные золотым ореолом, и голос вдруг зашептал на местном языке – прямо из ниоткуда, из воздуха. Три слова, которые повторялись снова и снова: «Вложи свое сердце».

– Зачем ты… Ты же… – простонала Нола. Она не злилась, она была разочарована, и отчего-то это было еще хуже, Ларри даже растерялся от силы ощущения. – Что ты наделал!

Райлан был тут как тут – попытался схватить предметы и с криком отпрянул: сияние было таким ярким, что обожгло его. Но когда руку протянул Ларри, просто из любопытства, он коснулся их беспрепятственно. Видимо, теперь он и правда был хозяином будущего духа земли и мог приказывать ему что угодно.

Вот только дух так и не появился. Голос продолжал шептать: «Вложи, вложи, вложи сердце», но Ларри не понимал, что это значит. Райлан сдавленно застонал и сжал кулаки.

– Ничего еще не закончилось, – выдавил он, глядя на Нила. – Что эти слова значат, что надо сделать? Давай же! – Вложить свое сердце во что-то, значит полюбить. Но я не понимаю, что именно надо сделать, – негромко сказал Нил. Райлан закрыл лицо руками. – И, боюсь, со мной не сработает, ведь не я их соединил.

Ларри так отчаянно ломал голову над загадкой, что не сразу понял: никто не кричит на него, не пытается напасть. Нола сидела на мелководье, обхватив колени, и Слава неловко похлопывал ее по плечу. Нил и Райлан отчаянно смотрели друг на друга. Водные девы сбились вместе, испуганно глядя вверх. Золотое сияние вокруг предметов поблекло, но шепот был все еще здесь: в воде, в соснах, в ветре. Что-то говорило с ним, огромное и незнакомое, – сама золотая магия. Ведь если Тень живая, то и золото, может статься, тоже? Голос ждал ответа. Потом не дождался и затих. Ларри опустил голову.