Серебряный шрам - [58]

– Валяйте, Кирилл. В этом деле вы дока. Мне в самом деле еще не приходилось ходить по азимуту, тем более в горах.

Я покачал головой.

– И хотели сами добраться до ущелья? Какое легкомыслие! Как вы сильно недооцениваете опасность, которую таят в себе горы. Тем более в чужой стране. Тем более в мусульманской. Тем более где еще идет борьба за власть.

На этой фразе я закончил первый урок воспитания. Валери подмигнула мне и помогла закинуть рюкзак за спину. Адвокат, глядя на автомат, раздумывал, спрятать его в рюкзак или же повесить на шею. Валери, заметив, что он колеблется, мгновенно решила проблему:

– А автомат понесу я, не возражаете? Все равно у меня руки не заняты.

Рамазанов пожал плечами, мол, мне все равно, и посмотрел на меня. Я взглядом дал ему понять, что не одобряю его столь щедрой доверчивости. Теперь, случайно или по точно рассчитанному замыслу, два безоружных мужика пойдут под конвоем вооруженной девушки. Но этот факт не угнетал бы меня в такой степени, если бы не новость, которую сказал мне Рамазанов минувшей ночью: вся эта свистопляска вокруг мешков с кокаином была организована этой миловидной девушкой с детским блеском в темных глазах, этим ангелом во плоти, мечтающим о кругосветном путешествии на яхте, этой хрупкой и юной былинкой, которая запросто, как с любимой куклой, обращается с автоматом.

Я не то что мало доверял ей. Я уже начинал бояться ее, как творение неких могучих и темных сил.

Рамазанов, этот некоронованный король, свадебный генерал, формальный начальник нашей экспедиции, проследил за моей рукой, указывающей стратегическое направление наших усилий, и бодро зашагал вверх по сухому водостоку. Я дождался, пока Валери займет место между мной и им, и замкнул маленькую колонну. Рамазанов вскоре остановился и показал рукой на тропу, пересекающую водосток. В это же мгновение мы услышали тихий перезвон приближающейся к нам отары и решили пропустить ее вперед, а затем уже подниматься в гору. Овцы тотчас показались среди валунов, и мы залегли, чтобы остаться не замеченными мальчиком-пастухом.

Серо-желтые животные, помахивая короткими и тяжелыми загаженными хвостами, стучали копытцами всего в нескольких метрах от нас. Валери, чуть-чуть приподняв голову, следила за ними, сжимая цевье автомата правой рукой. Я вспомнил, как она рванула затвор перед тем, как взобраться на утес. «Калашников», значит, заряжен. И снова в голове закружилась мысль: случайно ли это?

Отара – не больше десятка овец – миновала нас, и вскоре звон жестяных колокольцев затих между прибрежных камней, но пастушок так и не появился. Валери, поняв мой вопросительный взгляд, пожала плечами.

– Кого ждем? – шепнул мне Рамазанов.

– Пацан здесь крутился, – ответил я, неслышно поднялся, оставив на земле рюкзак, и метнулся к ближайшему валуну. Прислушался, отдышался – и снова бросок. Утес был слева от меня, овечья тропа – передо мной в двух шагах. Я уже видел реку и отару, высыпавшую к обрыву. Наверняка пастушок заметил нас и теперь пробует следить, подумал я. Может быть, его спугнула Валери, когда спускалась с утеса? Где же он спрятался?

Пригнувшись, я перебежал левее и выше и осторожно пошел по тропе, усеянной, как шелухой от семечек, овечьим пометом. Я сам не знал, зачем хочу найти пацана. Скорее во мне не вовремя разгорелся азарт – пацан считает, что перехитрил нас, а я перехитрю его.

Я сделал еще несколько шагов по тропе, и взгляд мой наткнулся на длинный прут, которым пастушок руководил отарой. Тепло, подумал я, совсем тепло. Интуитивно я свернул вправо, к берегу, прыгнул на камень, с него – на другой и вдруг замер, будто налетел на невидимое препятствие, а через мгновение я почувствовал, как по спине поползли мурашки и зашевелились волосы.

Пастушок лежал между двух камней на боку, поджав к животу ноги, голова его была запрокинута назад, горло чернело жуткой пустотой развороченной аорты. Чалма, развалившаяся наполовину, лежала в метре от него. Камни, почерневшие от густой крови, блестели жирным блеском. По синеющему прямо на глазах лицу пацана бродила тяжелая муха.

– Как грубо, как грубо! – пробормотал я, невольно приседая и оглядываясь по сторонам. От запаха теплой крови у меня стало невыносимо тяжело в желудке, и я отошел к утесу, прислонился щекой к его прохладной шершавой стене. Пока я бегал за веревкой, Рамазанов оставался один, подумал я. А потом, когда мы с Рамазановым смотрели карту, Валери здесь была одна. Нет, нет, я ничего не хочу сказать, я даже боюсь предположить, я просто не могу понять, в башке не укладывается, как это можно было сделать…

Я вернулся к водостоку.

– Ну что? – в один голос спросили меня адвокат и Валери.

– А вы не догадываетесь? – спросил я, переводя взгляд с одного на другого. Валери сверлила меня своими маслинами, и я заметил, как ужас, который я только что испытал, передается ей. Адвокат, почесывая бороду, нахмурился.

– Кажется, случилось что-то нехорошее? – осторожно спросил он.

– Случилось. Мальчишку убили.

Я принялся надевать рюкзак и уже не смотрел на своих компаньонов. Их глаза не скажут правду. И я им не верю. Ни ей, ни ему, ни Пянджу, ни богу, ни черту!