Серебряный остров - [57]

— Лошадку, — насмешливо отрезала она. — Почему я должна кого-то ждать больше?

— Помнишь, перед Новым годом ты обещала привлечь Цырена, чтобы организовал встречу с полковником Матвеевым?

— Ну, помню.

— А ты зачем-то это дело замудрила, голову ему закружила записочками. Тебе что, нравится Цырен?

— Конечно, — призналась она, прямо глядя в глаза. — И ты, и Санька, вы мне все нравитесь. Мы же друзья.

Говорить с ней было трудно, казалось, она наперед знает все, что он скажет. И Рудик пошел напролом.

— Опять ты не о том, Валюха! Нечего меня за нос водить!

— Ну так не суй свой нос куда не следует.

— Значит, куда не следует? А что из-за тебя вся наш дружба распалась, это, по-твоему, ничего?

Наверное, зря он взял так круто, Валюха и без того нервничала, а тут еще он со своими дурацкими расспросами.

— Из-за меня!? Ну и грош цена вашей дружбе, если она из-за первой же девчонки распалась!

В голосе ее уже слышались слезы, но Рудик не мог остановиться — задело за живое.

— Дело не в девчонке. А в том, как эта девчонка себя ведет.

— Он еще указывает, как мне себя вести да с кем дружить!

— Значит, ты это нарочно?

— Нарочно?! Да что ты понимаешь! — И она набросилась на него, замолотила кулаками куда попало. — Как ты смеешь! А еще друг! Я бы вас всех троих исколотила! Тоже мне, отважные рыцари! Я им всю дружбу испортила! А что я переживаю, это нм наплевать! Разве ты не видишь, несчастный робинзон, я тут полдня стою на морозе, жду, как дура? А ты спрашиваешь… да еще говоришь…

И она уткнулась в холодные, залубеневшие на ветру варежки.

Рудик перепугался. Он ожидал чего угодно, только не этого. Но он предпочел стоять на своем до конца.

— Валюха… Ты сказала, ждешь. А кого?

Она ответила, все еще всхлипывая:

— Не видно? Ну, я пойду, Рудик, а то дома потеряют. Да, я виновата перед вами. Хотела растормошить Цырена. А получилось… Хуже некуда получилось. Санька подумал бог знает что и… В общем, все это неважно. Оказалось, дело не во мне… Рудик, если через час они не вернутся… Ты зайдешь, да? Я пока не буду отцу говорить.

Она ушла, а Рудик так и остался ни с чем на берегу Байкала. Прояснилось лишь одно: Валюха тоже страдает от всей этой неразберихи. И кто тогда виноват во всем, если не она? Было над чем поломать голову. —

Валюха вернулась через полчаса.

— Иди погрейся, я постою.

— Что ты, я не замерз!

— Иди, иди! Ты хороший друг, Рудик, но рассуждаешь как ребенок. Ничего не понял. Иди, а то опять продует.

Он хотел обидеться, но не успел. Совсем близко послышались неразборчивые голоса, веселое конское ржание — и в сотне метров от берега Рудик различил движущееся темное пятно. Валюха сорвалась с места и запрыгала вниз по откосу, прямо по снежной целине, а вслед за нею покатился к Байкалу восторженный серебристый перезвон:

— Сань-ка! Сань-ка! Са-а-а-неч-ка-а-а-а!..

* * *

Лошадь медленно взбиралась в гору. Там, впереди, скрипели полозья по накатанной дороге, о чем-то спорили Рудик и Цырен, покашливал отец, а Санька с Валюхой поотстали, и Валюха, оживленная, взволнованная, тараторила без умолку:

— Ты знаешь, Рудик такой надежный друг, так он за вас переживал, целый вечер ждал на откосе… А большой аргал? Куда же мы его поставим? Надо было поменьше нерпу выбрать… Только наивный до невозможности. Считает, вы с Цыреном из-за меня поссорились. Но вы же помирились, правда? Значит, не из-за меня. Я, конечно, тоже виновата. И перед тобой, и перед Цыреном. Морочила ему голову почем зря, хотела растормошить, а то совсем скис парень. Нельзя же оставлять человека одного в таком состоянии… Ты замерз, да? Ничего, сейчас напьешься чаю с малиновым вареньем. У вас есть малина? А то я принесу, у нас еще три банки осталось… Нет, Санечка, я себя не оправдываю, я поступила легкомысленно — эти записочки, елка, зимовье… В общем, безответственно. А Цырен такой интересный человек, ты даже не представляешь! Я думала он… ну, гордый, что ли, надутый, а он очень хороший. И мне показалось… только на минуточку… на несколько дней… что он мне нравится. То есть не показалось, на самом деле. Но все равно только на несколько дней. Пока не поняла, что теряю тебя… Видишь, сама же и поплатилась… А ты, значит, не выстрелил, пожалел? Вот такой ты и есть, я это в тебе больше всего ценю. Ты душевный. Цырен интересный, Рудик справедливый, а ты… Ну, а потом оказалось, все это, с Цыреном, сплошная блажь. Ты мне ее одним словом вышиб…

— Каким словом, Валюха?

— Забыл! Все забыл!. Конечно, тебе не до меня. А я все помню. Каждое твое словечко, каждую буковку.

— Постой, постой! — Санька даже остановился, когда постиг наконец смысл услышанного. — Так значит… это у тебя прошло?

— Сразу же! А теперь понимаю: и не было ничего. Глупости — переувлеклась общественным поручением.

— Нет, серьезно? Это же здорово, Валюха!

— Здорово, — кисло согласилась она. — А как у тебя с Маринкой?

— С какой Маринкой? — Он совсем забыл про Маринку, только сейчас вспомнил и расхохотался. — Это я так… Обиделся на тебя — и ляпнул. Я ведь, тогда сразу вернулся. Тот вечер мне на всю жизнь запомнится. У тебя еще иголка была вколота в куртку. Маленькая иголочка с ниткой. И я тут же- пожалел, что оставил тебя с такими мыслями. А выскочил в коридор — никого…