Серебряный осёл - [41]

Вальяжно похаживали взад-вперед рыночные эдилы – тяжелая палка за поясом, руки за спину, а ладони выразительно так сложены лодочкой.

Продавцы зазывали каждого, кто проходил мимо палаток, пытаясь завлечь покупателей красноречием и обещанием продать лучшие овощи, вкуснейшие фрукты, самую свежую рыбу.

В ноздри сразу же ударили десятки запахов: сладковатые и терпкие, жгучие и кислые.

Ярко-желтые бананы, привозимые быстроходными либурнами из Леванта, огромные ананасы из Аунако, мавретанские апельсины.

Она сунулась в оружейный ряд, не без сожаления выбравшись оттуда ни с чем; потом застряла в толпе зевак, окруживших факира – заклинателя змей. И вскоре уже устала отбиваться от истошно вопящих зазывал, которые с отчаянием утопающих норовили ухватить ее за одежду.

Толпа вынесла девушку в ряды предсказателей, которые, видать, обслуживали тех, кому не досталось, как и им, места в очереди к пифиям или кто не имел на это средств.

Какой-то повеса в знавшем лучшие времена кафтане допрашивал усевшегося за столиком узкоглазого старичка в оранжевой тоге.

– Я вот трачу много денег на женщин, они меня почти разорили. Что мне делать?

– Будда Шакьямуни советует тебе… – распевно начал старичок.

– Попытаться использовать свою кобылу, – бросил кто-то из толпы.

Собравшиеся заржали. Орландина тоже засмеялась. Вдруг кто-то осторожно тронул ее за рукав. Это была девочка лет одиннадцати, рыжая, зеленоглазая и одетая в довольно опрятную тунику.

– Моя мама хочет с тобой поговорить, – сообщи ла она. – У тебя за плечом темная тень… На тебя лег взгляд Чужака – так сказала мама. Она посоветует, чем можно помочь.

И потянула воительницу к разноцветной палатке. Почему-то Орландина не встревожилась и сразу пошла за девчонкой,

– Мама, я ее привела, – сказала та, отдернув занавесь.

– Останься снаружи, а ты, гостья, входи, – прозвучал спокойный голос.

Хозяйка шатра сидела на разостланном ковре, закутавшись в пестрое покрывало.

Черные волосы женщины были разделены пробором, зачесаны за уши и заплетены в косички, перевязанные кожаными шнурками. Над бровями незнакомки пролегла многоцветная искусная татуировка – не то узор, не то цепочка загадочных письмен.

Похожая была у Ториквали – память о проведенных за Океаном годах. В Империи и окрестностях татуировка на лице была редкостью. Вот на других частях тела, порою самых пикантных, – пожалуйста.

Прознатчица, заинтересовавшись, подошла поближе.

Женщина не подняла взгляд, когда гостья приблизилась, продолжая заниматься своим делом. Ее пальцы ловко выплетали из разноцветной веревки странное сооружение, по сложности не уступавшее гордиеву узлу.

«Наузница», – вспомнила девушка старое слово. Орландина в своей жизни видела такие амулеты, но не очень в них верила.

Затем странная тетка подняла на нее взгляд.

– Называющая себя именем маленького хищника? – гортанно спросила она.

– Ну да, можно и так сказать, – с легкой растерянностью ответила гостья.

– Дочь Тех, Кто Ушел?

Орландина неопределенно пожала плечами.

– Отмеченная Знаком Властелинов?

– Э-э-э?…

Женщина щелкнула пальцами, и Ласка почуяла, как ее амулет вдруг обжег холодом.

– Будь сегодня у храма Солнечного, в Доме Собраний, в покоях Мидаса, после восхода Серебряной Девы, сестры Лучника, – молвила торжественно. – Твоих друзей сохранит божество Луны. И Древний Скиталец не сможет достичь того, чего хочет.

Амазонка пришла в себя, только отойдя от палатки шагов на тридцать.

Потом, спохватившись, бросилась назад, чтобы, Плутон подери, вытрясти из тетки и ее девчонки, что все это значит. Но нигде не было видно разноцветной треклятой палатки, хотя старичок в оранжевом тряпье был на месте и давал мудрые советы пожилому толстяку.

И тогда Орландина поняла – в храм надо идти, чего бы это ей ни стоило.

Дорога к храму оставила у амазонки неприятный осадок.

Открывавшиеся картины вечерней жизни Дельф не могли не вызвать у нее брезгливого удивления.

Вот пьяная девица, которую почти волоком тащат куда-то два извозчика, запустив ей руки под мятое платье. Вот еще трое гуляк несут, словно рулон с материей, точно такую же, только пьяную вусмерть и почти голую – лишь небрежно повязанная тряпка прикрывает бедра. Вот в глубине подворотни на коленях перед нетерпеливо переминающимся франтом стоит совсем молоденькая девчонка, пытаясь справиться с узлом дорогого кушака.

В Сераписе все, по крайней мере, происходило прилично – за стенами соответствующих заведений.

Дважды по пути к храму к амазонке подкатывались мужчины, вывалившиеся из дверей кабаков и гостиниц. Они были пьяны до такой степени, что едва держались на ногах, но в то же время не настолько, чтобы не обратить внимания на девушку.

Первого Орландина отшила, вытащив кинжал.

Второй, уверенный, что она – именно то, что нужно для чудесного завершения вечера, вообще не нуждался ни в каких аргументах. Покачиваясь, направился в ее сторону, но, не успев ничего сказать, споткнулся и рухнул ничком, тут же захрапев.

Несостоявшийся кавалер так и остался лежать на мостовой, а девушка поспешила вперед.

Но вот, наконец, и обиталище Драконоборца.

Храм, находившийся на склоне Парнасской гряды, представлял собой даже не одно здание, а целый комплекс сооружений.