Серебряный медведь - [95]

Он почесал бороду, зевнул. Продолжал:

– Тем людям, о которых я веду речь, сильная Айшаса не нужна так же, как и сильная Сасандра. Их задача – все время сталкивать нас лбами. А кроме того, чтоб уж наверняка, травить на человеческую расу всех наших соседей – кентавров, дроу, альвов, гоблинов…

– Насколько я знаю, – возразил молодой человек, – почти все войны с нелюдскими расами начинали мы, люди.

– Не без этого. Конечно, у человечества лапы загребущие. Так и хотят заграбастать то Великую Степь, которую все равно не в состоянии распахать, то леса на склонах гор Тумана, куда тоже не слишком-то стремятся переселенцы – летом дожди, зимой снегопады и морозы, – то Край Тысячи Озер, где люди вообще не способны выжить из-за дурного воздуха, гнилой воды, кусачих тварей и сырости. Хвала Триединому, северная пустошь слишком далеко, чтобы нашлось королевство, претендующее на нее, а то и с великанами войны не избежали бы…

– Вот видишь…

– Вижу. Я многое вижу. Нам шепчут: дроу – уродливые карлики, огнепоклонники, язычники, людоеды и просто сволочи… А ну-ка, убедите их, что человек – это звучит гордо! Пусть добровольно склонят головы и признают превосходство нашей расы! Ах, не хотят? Тогда жжем поселения, разрушаем капища и даже поляны распахиваем, где они стояли! А те же самые умники в это время нашептывают остроухим: люди посягают на ваши исконные права – охотничьи угодья, привольные леса, даже веру вашу хотят изменить, перекроив по своему желанию! В итоге дроу берутся за луки и начинают очищать свои леса от остроносых, как они нас называют. А люди, в свою очередь, бросают полк за полком на штурм круч и ущелий, чтобы утвердить свое превосходство. Вот не можем мы признать, что какая-то раса в чем-то лучше нас! А на юге кентавры обиделись – какому-то умнику из вице-королей Окраины вздумалось сделать их оседлыми племенами. Это их-то! Прирожденных кочевников, у которых не только обычаи, но и способ существования привязан к долгим странствиям по Степи. Какой кентавр с подобным издевательством согласится? Вырежут караван купцов, разрушат факторию. А умники тут как тут – они человеческое мясо жарят на кострах! Унижение! Позор! Ату их!!! Армию на юг, полк на восток, дивизию на север! А наемники и вовсе каждой дырке затычка! Зачищаем стойбища! Поводим рейды, чтобы похитить или убить вождя повстанцев! Генералы используют тактику «выжженной земли», хотят устрашить и сломить сопротивление, а кто должен выполнять грязную работу? Мы. Наемники. И если бы я не сровнял с землей то капище…

Кулак неожиданно замолчал. Прислушался.

– Эй, Мудрец! – воскликнул он настороженно. – Ты слышишь?

– За тобой услышишь… – проворчал верзила. – Разошелся, как проповедник, приобщающий гоблинов к вере в Триединого… Помолчи малость.

Кондотьер послушался и смолк. Даже дыхание затаил. Кир тоже навострил уши, но ничего не услышал. Ну, журчит вытекающая тонкой струйкой из трещины в скале вода. А что еще? Даже стражники наверху не храпят. Похоже, на службу они наплевали и ушли отдохнуть в более удобных условиях, нежели караулка.

Что же они хотят услышать? Неужели шум схватки?

– Вот неслухи! – проговорил Кулак, но в голосе его вместо недовольства чувствовалось плохо скрываемое восхищение. – Я же приказал им…

– А когда они тебя слушались? – усмехнулся Мудрец. – Так, притворялись только.

– Ну, не скажи… – возразил кондотьер. – Обычно они выполняют…

– Что? Что вы услышали? – бесцеремонно вмешался Кирсьен.

– Орет кто-то, – пояснил Кулак. – Особый крик. Его ни с чем не спутаешь…

– Штурмуют замок, – добавил Мудрец. – Хотел бы я знать – кто?

– А что, тут есть поблизости еще вооруженная банда, кроме нашей? – деланно поразился Кулак. – Или другие такие ослушники, как Мелкий с Пустельгой?

Вначале Кир обрадовался. Ну, еще бы! Друзья не забыли, пришли на помощь. А потом вспомнил обрывистые склоны холма, на котором возвышался замок ландграфа, крепкие ворота, серьезные лица лучников, шагающих по настилу вдоль стен. Разве смогут двадцать человек – пускай даже искушенных в военном деле – одолеть защищающих твердыню стражников? Призрачная надежда… Скорее всего, погибнут, так ничего и не добившись. Бессмысленная, хоть и красивая жертва.

Эх, если бы можно было хоть как-то помочь товарищам! Ну, к примеру, отвлечь часть стражников. Джакомо называл его колдуном. Если бы это оказалось правдой! Тогда, в поединке с Джиль-Карром, он не задумывался, что делает и, главное, как делает. Все вышло как бы само собой. Да и после, в сражении на дороге, когда полк господина т’Арриго делла Куррадо атаковали латники Вильяфа Медренского, он защитился от чужой стрелы скорее по наитию, чем осознанно. И с тех пор никакие проблески чародейского таланта в нем не просыпались, несмотря на (что греха таить?) неоднократные попытки повторить успех.

И в этот раз наверняка ничего не удастся.

Уж лучше послушать – вдруг получится распознать знакомые звуки или голоса?

Он снова напряг слух и вновь признал свою полную несостоятельность. Что они могут различить в каменном мешке, который вырублен в скале да сверху перекрыт настилом из бревен? Еще и вода журчит постоянно… Причем так громко.