Серебряный лебедь - [45]

Он отпустил ее руки и снова оказался в своей комнате. Мелиор Мэри испуганно смотрела на него.

— Гиацинт, я думала, вы умерли! Мне показалось, что душа покинула вас.

— Так и было.

— Куда же она перенеслась?

— Вот этого я не могу вам сказать.

— А вы видели мое будущее?

— Мне кажется, у вас есть возможность стать принцессой, если захотите.

Она удивленно взглянула на него и воскликнула:

— Но этого не может быть! Я принадлежу только вам!

Гиацинт печально улыбнулся, и горячий нрав Мелиор Мэри сразу же выплеснулся наружу — она расшумелась, швырнула свой кнут на землю и в бешенстве выскочила из его комнаты. Но еще долго после ее ухода Гиацинт стоял посреди комнаты, глядя на открытую дверь и размышляя, как же на самом деле будут развиваться привидевшиеся ему события и какую роль в смене королей и принцесс будет играть Прионнса Тиарлэч, чье имя — он слышал это собственными ушами — неоднократно выкрикивала толпа на площади.

Немного погодя Гиацинт направился верхом в сторону древнего разрушенного дома, полностью поглощенный настоящим и тем, что ждет его среди этих стремительно удлиняющихся теней, отбрасываемых зданием, которое уже виднелось из-за деревьев.

Выслушав рассказ Мелиор Мэри, он пошел в библиотеку Джона Уэстона и там среди старых документов нашел разгадку привидения Гилберта Бассета. Была как раз очередная годовщина его смерти. Более пятисот лет назад, в тот день, когда король Джон взошел на английский трон, к Гилберту Бассету неожиданно пришла смерть.

Сидя на лошади, Гиацинт мысленным взором уже видел огромного сокола, взлетающего с кожаной перчатки привидения, видел, как Бассет вытягивает шею, глядя на птицу, машущую крыльями на фоне солнечного диска, даже как будто слышал резкое ржание лошади, испуганной непонятным шумом.

Еще тогда, давно, хозяйка Саттона родила третьего младенца и надеялась, что хотя бы он выживет, но и этот малыш лежал в своей колыбели, становясь белым как воск.

Гиацинт содрогнулся. Для нее это было невыносимым. Убежала ли она от кроватки своего малыша в лес и, совершенно обезумев от горя, бросилась в зеленую тьму и оплакала его? Или просто отвернулась к стене и тихо приняла свою судьбу? Теперь об этом никто не знал, кроме молчаливых камней — свидетелей того, что произошло на самом деле, — которые уже возвышались над Гиацинтом угрожающей громадой.

Он с ужасом обнаружил, что его лошадь остановилась как вкопанная, и по повороту ее головы и дрожи ушей понял, что безмолвие чем-то нарушено. Скоро стало ясно, в чем дело: из руин, описав полукруг над его головой, вылетел сокол.

С испуганным ржанием лошадь Гиацинта встала на дыбы, пытаясь сбросить его, но он ухватился за ее шею и усидел. Затем, как и описывала Мелиор Мэри, за спиной послышался стук копыт. Он знал, что это Гилберт Бассет переступил через время, чтобы заново прожить тот последний и ужасный час, когда вышел на охоту, но сам оказался жертвой.

Гиацинт оглянулся, но ничего не увидел, хотя звуки погони становились все громче и громче. Лошадь пустилась в галоп. С нее уже капал пот, у рта появилась пена. Гиацинт вцепился в ее гриву — он знал, что, упав, сломает шею. И тогда, словно из ниоткуда, к стуку копыт одной лошади добавился грохот еще четырех копыт, только звук этот был вполне земным и реальным. Гиацинт услышал голос:

— Держитесь, мистер Мэтью! Святая Матерь Божья, пусть дьявол отправляется обратно в ад!

Это был Том, хитроглазый друг детства Мелиор Мэри. Он оседлал одну из лучших лошадей Джона Уэстона и был сейчас похож на жокея. Том что-то говорил на своем дублинском диалекте, бешено жестикулировал, и к Гиацинту понемногу вернулась храбрость.

Но привидение не исчезло, и они вместе помчались к замку Саттон. Воздух позади уже звенел от грохота, создаваемого их преследователем, и Том прокричал:

— Кто это? Скажите мне, ради Бога!

Гиацинт не мог говорить, он почти задыхался и не сомневался в том, что через мгновение упадет под грохочущие копыта лошадей.

— Гилберт Бассет! — все-таки нашел в себе силы прокричать он. — Пусть успокоится твоя душа, я приказываю тебе! У тебя нет прав на этот лес! Ты мертв! Мертв!

Грохот погони прекратился так внезапно, что тишина буквально оглушила его. Сначала было слышно только, как скачет галопом лошадь, а потом все совсем стихло, и в густом лесу воцарилось полное спокойствие.

— Как вы, сэр? Что же это все-таки было? По правде сказать, моя старая матушка рассказывала мне о привидениях, о пришельцах с того света, но я никогда не поверю этому, пока сам своими ушами не услышу. Да и она тоже не верила.

Гиацинт вытер рукавом пот со лба. Его лошадь, задыхаясь, наконец остановилась.

— Ну, в любом случае, сэр, теперь вы в безопасности. Да и отделались легко — всего лишь больным задом, уж простите мне такую грубость, сэр. Мне забрать беднягу домой? — Он кивнул в сторону Рентера. — А то, похоже, вы вот-вот упадете, сэр.

Гиацинт покачал головой.

— Нет. Я сам за ним присмотрю. Том, спасибо тебе — ты спас мне жизнь.

Паренек засверкал глазами и улыбнулся во весь рот.

— Это чертовски хорошо, что моя старая матушка не верила в привидения, сэр. Всего доброго.