Серебряный адмирал - [17]

— Да, я сын торговца пивом и сам бывший прядильщик и юнга! — в сердцах говорил он, вернувшись домой, жене. — Но разве я меньше, чем эти бездельники-дворяне, люблю свою родину, разве я меньше сделал для ее благоденствия! Разве у меня не такая кровь и не такое сердце! Почему же меня, заслуженного моряка, может оскорбить любой мальчишка-аристократ?

— Успокойся, милый! — гладила его по голове жена. — Я тебя люблю и не дворянином.

Одновременно с отставкой Витта был возвращен на флот незаслуженно обиженный ранее Мартин Тромп. Он вновь был объявлен главнокомандующим всеми морскими силами республики. При этом Тромпу были даны самые широкие полномочия.

Первое, что сделал Тромп, вступив в должность, — это назначил Рюйтера своим первым заместителем. Такое резкое возвышение сразу же вызвало самое яростное недовольство и сопротивление противников Рюйтера.

— Без чина и рода, мужлан мужланом, кур в каюте разводит, да еще в адмиралы лезет! Не станем такому подчиняться! Пора выскочку на место поставить!

Капитаны-оппозиционеры не только вслух поносили Рюйтера. Один из них даже вызвал его на дуэль. Вызов контр-адмирал воспринял спокойно. Пришедшему к нему секунданту он сказал:

— Это у вас, дворян, дуэли на уме, а мне, прядильщику, на них наплевать. Если кто на мозоль наступит, то я такого сразу кулаком в рожу, чтоб неповадно было!

Тромп, которого ходоки-капитаны стали призывать к дворянской солидарности, ответил так:

— Я с огромной радостью назначил бы на эту должность любого из вас, если бы, кроме своей дворянской спеси, вы умели делать хоть толику того, что умеет Рюйтер. Он у меня один, и покуда я стою во главе флота, я его никому не отдам!

Об очередных страстях вокруг Рюйтера вскоре прознали в Амстердаме. Начальникам Зеландского адмиралтейства было велено разобраться с хулителями и охранять контр-адмирала во всех его правах. Самому же Рюйтеру была прислана грамота с подтверждением всех его полномочий. Грамоту контр-адмирал приколотил гвоздем у себя в каюте и собрал всех недовольных.

— Отныне кто против меня выступит, я его за шиворот и носом в грамоту, чтобы понималось лучше!

Когда же приехавшие депутаты штатов попросили адмирала указать им на его противников, которых надо убрать с кораблей, Рюйтер лишь замахал руками:

— Вся размолвка позади! Мир восстановлен, и я никого убирать от себя не намерен!

Слова Рюйтера быстро стали широко известны и во многом свели на нет все недавние недоразумения.

— Вот так бы сразу делом заниматься, а то сколько времени в игрушки играем! — подвел итог всему Тромп. — Пора за работу!

В это время в Англии, ввиду позднего времени года и на основании одержанной победы, наивно предполагали, что военные действия более не возобновятся. Война в народе и войске была непопулярна, расходы на флот оказались значительнее, чем ожидали. Англичане считали господство на море за собой обеспеченным, думая, что Нидерланды вот-вот запросят мира. Но Голландия ни о каком мире и не помышляла, а наоборот — была полна решимости взять реванш за первые неудачи.

Время тоже не ждало. Огромный голландский торговый флот, загруженный товаром, бесполезно стоял в портах, ожидая формирования конвоя и проводки в океан. Кошельки купцов стремительно худели. С такой же быстротой поднимались и цены на продукты. В городах зрело недовольство. Не привыкшие к лишениям голландцы требовали от правительства самых решительных мер.

Глава четвертая Дуврское сражение

В первых числах декабря 1652 года голландский флот был наконец готов к очередной кампании и покинул свои порты. Теперь он насчитывал семьдесят два больших корабля, еще больше мелких судов и несколько готовых к употреблению брандеров. Однако большинство больших кораблей были лишь наскоро вооруженными торговыми судами, и боевая ценность их была не слишком велика. Часть судов вообще купили в самый последний момент у датского короля. Пушки на них были столь старые, что заряжались не с помощью картузов, а по старинке — ссыпанием пороха шуфлой. Но выбирать не приходилось, и Тромп вывел в море все, что у него было под рукой.

Голландскому главнокомандующему предстояло отконвоировать огромный — в триста судов — торговый конвой до мыса Лизард. Но едва двинулись вперед, на горизонте сразу же был усмотрен английский флот. Адмирал Блэйк даром времени не терял. Он также спешил навстречу голландцам, имея всего четыре десятка кораблей. Позднее этот поступок английские историки назовут «опрометчивостью на грани безумства». Дело в том, что Блэйк попросту не ожидал, что голландцы после понесенного поражения сумеют так быстро восстановить свой флот. Именно поэтому его флот не был сосредоточен в одном месте, а наоборот — разбросан. Два десятка кораблей были отправлены в Ньюкастель для конвоирования угольщиков, дюжина стояла в Плимуте, еще дюжина, не торопясь, чинилась в Чатаме. Поняв свою ошибку при первом известии о выходе в море голландцев, Блэйк теперь хотел сам все исправить, но было уже поздно.

10 декабря противники сошлись у самого берега между селеньями Дувром и Фостоком. Так началось сражение, в котором Тромп и Рюйтер стремились любой ценой расквитаться за свой прошлый досадный промах.