Серебряные яйцеглавы - [33]

Она погладила себя по бедру, и на мгновенье Гаспар увидел очертания кобуры под тонкой тканью платья.

Но и без этого няня Бишоп выглядела достаточно угрожающе.

25

На Читательской улице ощущалась какая-то подозрительная активность. Гаспар сразу же обратил внимание на автогрузовичок, битком набитый пассажирами-подмастерьями. К счастью, за ним следовала полицейская машина. Потом проехал автомобиль-шасси — три зловещего вида робота сидели на раме, пристегнувшись к ней. На бешеной скорости промчался мусоровоз. А над самой крышей «Рокет-Хауса» кружил вертолет с огромной надписью «Пишущая Братия» на бортах. Из окон вертолета высовывались юнцы в темных свитерах, с развевающимися по ветру лохмами волос и преклонного возраста дамы в туалетах из золотой и серебряной парчи; под хвостом вертолета висел огромный плакат: «Берегитесь, роботы! Со словомельницами и писателями уже покончено! Верните литературу бескорыстным любителям!»

В «Рокет-Хаус» Гаспара и няню Бишоп впустила весьма странная пара стражей, вполне под стать Джо Вахтеру — посыльный с крысиной мордочкой и восьмифутового роста робот с лупящейся позолотой. «Наверное, новые телохранители Флаксмена», — решил Гаспар. В коридорах все еще висел тяжелый смрад сгоревшей изоляции, эскалатор по-прежнему бездействовал, электрозамок тоже. Гаспар просто толкнул дверь, и они вошли, отчего Флаксмен свалился со стула — во всяком случае, они увидели только его темную макушку, которая исчезла за краем стола.

Яйцеглавы стояли на своих воротничках перед Каллингемом. У них были включены только микрофоны, находившиеся почти у самого рта издателя, который держал в руках пачку машинописных листов. Такие же листы валялись вокруг него на полу.

Тут из-под стола вынырнул Флаксмен, размахивая дрелью, о которой говорила мисс Румянчик, открыл было рот, но сразу же закрыл его, приложил к губам палец и указал дрелью в сторону своего партнера.

Только теперь Гаспар понял, что Каллингем читает вслух.

— …Все дальше и дальше распространялся Золотой рой, располагаясь ночлегом на планетах, разбивая свои шатры в рукавах галактик, — патетически декламировал издатель. — То тут, то там в отдаленных звездных скоплениях вспыхивали мятежи, но сверкали космические копья, поражали безжалостно и мятежи угасали.

Италла — Великий хан Золотого роя — повелел подать себе супертелескоп. Трепещущие ученые внесли инструмент в забрызганный кровью шатер. Со зловещим смехом схватил хан телескоп, презрительным жестом отослал плешивых мудрецов и направил трубу на одну из планет в отдаленной галактике, где еще не побывали корабли оранжевых мародеров.

Из клюва Великого хана на щупальца закапала слюна. Одним из локтей он ткнул в жирный бок Ик-Хана, хранителя гарема. «Вон ту! — прошипел он, — ту, что в диадеме из радия сидит на лужайке, приведи ко мне, Ик-Хан!»

— Мисс Румянчик ошиблась! — шепнула няня Бишоп. — Здесь никого не пытают!

— Как? Разве вы не слышите? — тоже шепотом возразил Гаспар.

— Ах, это! — презрительно отмахнулась няня. — От слов еще никто не умирал.

— Но от таких слов можно взбеситься! Где только они выкопали этот бред! Человек, привыкший к литературе тончайшего помола, сойдет с ума, если его заставят слушать подобную мерзость больше двух-трех минут.

— Гаспар, — няня искоса взглянула на него, — а вы, оказывается, серьезный читатель. Вам бы стоило почитать те книги, которые выбирают для меня кругляши.

— Еще одно средство свихнуться!

— Откуда вы знаете? Я сама прочла их очень много — и ничего!

— Перестаньте шушукаться! — приказал Флаксмен. — Можете остаться, но не мешайте нашему совещанию. Гаспар, вы же механик! Возьмите дрель и поставьте на дверь вот этот засов. Никто так и не починил этот паршивый электрозамок, и мне надоело, что сюда то и дело кто-нибудь врывается!

— Итак, вы прослушали первую главу «Бичей космоса», а также начало второй, — сказал Каллингем в три микрофона. — Каковы ваши впечатления? Можно ли улучшить текст? Если да, то как? Укажите, пожалуйста.

И он включил динамик самого маленького яйца.

— Ты мерзкая болтливая обезьяна, — тихо и бесстрастно сообщило яйцо. — Ты гнусный мучитель беспомощных жертв! Ты злобный шимпанзе! Ты разбухший лемур! Ты макака-переросток. Ты трясущийся…

— Благодарю вас, Полпинты, — невозмутимо сказал Каллингем и отключил динамик. — А теперь мы послушаем, что нам скажут Ник и Двойной Ник.

Но он не успел включить следующий динамик — няня Бишоп быстро и молча отключила все три микрофона.

— В целом я одобряю то, что вы делаете, господа, — сказала она, — но вы избрали неправильный способ!

— Э-эй! Прекратите это! — воскликнул Флаксмен. — В Детской вы хозяйка, но это еще не значит, что вы можете распоряжаться и здесь!

— Погоди, Флакси, — прервал его Каллингем. — Она может нам помочь. Я ведь почти ничего не добился.

— Заставить круглячков слушать всякий вздор, — продолжала няня Бишоп, — чтобы они его критиковали и в результате сами захотели бы писать — это неплохая мысль. Однако их реакции необходимо все время контролировать… и направлять! — Она улыбнулась людоедской улыбкой и подмигнула издателям.

— Продолжайте и дальше на той же волне! — скомандовал Каллингем, наклоняясь вперед.