Серебряные тени - [13]

- Его еда восхитительна. Я думаю, вы подружитесь. А это Эддисон. Она наблюдает за вами на ланче и присматривает на уроках искусства.

Для меня не было полностью понятно, что Эддисон - она, во всяком случае по началу. Ей было около 50 лет, она носила костюм такой же аккуратный как у Шеридан, разве что менее стильный. Она стояла напротив стены, навострив глаза. Её волосы были подстрижены очень коротко, у неё было прямоугольное лицо, плюс к этому она жевала жевательную резинку. Золотая лилия была её единственным украшением. Она была почти последним человеком, которого я могла бы представить в роли учителя искусства, и которого следовало бы использовать для другого.

- У меня будет искусство?

- Да, конечно, - сказала Шеридан. - Творчество является терапевтическим лечением для исцеления души.

Был мягкий шум разговоров, когда мы вошли весь гул стих, когда они заметили нас. Все взоры арестованных, точно также как и их надзирателей, обращались в мою сторону. Никто из них не выглядел дружелюбно.

Шеридан откашлялась, как будто мы не были только что центром внимания.

- Вы закончили? У нас новый гость, я хотела бы познакомить вас с ней. Это Сидни. Сидни только что остановила время для раздумий и стремится присоединиться к остальной части вас в программе очищения.

Мне потребовалось немного времени, чтобы обдумать слова “время для раздумий”, должно быть так они называли мое безлюдное заключение в темноте.

- Я знаю, это будет трудно для вас принять её, - продолжила сладко Шеридан. - И я не виню вас. Мало того, что она все ещё очень погружена во мрак, она была испорчена самыми развратными способами: интимный и романтический контакт с вампиром. Я пойму, если вы не захотите общаться с ней, и риск заражения самих себя, но я надеюсь, вы по крайней мере будете молиться за нее.

Шеридан повернулась и с холодной улыбкой сказала.

- Увидимся позже, во время причастия.

Я нервничала и чувствовала себя не ловко, когда выходила из своей камеры, но, когда она повернулась, чтобы уйти, паника и страх нового рода охватил меня.

- Подождите. Что я должна делать?

- Ешьте, конечно. - Она осмотрела меня с ног до головы. - Если Вы беспокоитесь о своем весе. Это зависит от Вас.

Она оставила меня один на один с этими людьми в столовой.Я вышла из одного ада в другой. Я никогда не чувствовала себя так застенчиво, выставляя мои секреты чужим так открыто.

Неистовствуя, я попыталась думать, конечно, о действии. Что угодно, что освободило бы меня от пристальных взглядов и сделало бы на шаг ближек тому, чтобы выбраться отсюда и вернуться к Адриану. Ешь, сказала Шеридан. Как я могу ходить здесь? Это не было похожим на Амбервуд, куда главный офис дал задание мне помогать опытным студентам. На самом деле, Шеридан находила подход по-своему ко всем, но при этом отговорила всех помочь мне. Это была восхитительная тактика, я предположила, что ей было важно привести меня в отчаяние, чтобы я искала одобрения других и , возможно, кого-то вроде Шеридан, в качестве моего единственного друга.

Обдумывая психологию алхимиков, я успокоилась. Логика и выяснение головоломок были вещами, с которыми я могла справиться. Хорошо. Если они хотят, чтобы я постояла за себя, так тому и быть. Я отвернулась от других заключённых и подошла к окну, где стоял повар Бакстер, у которого на лицо всё ещё была натянута гримаса. Я встала перед ним выжидающе, надеясь, что этого будет достаточно. Но нет.

- Эм, извините,- тихо сказала я. - Могу я… - Про какую еду говорила Шеридан? Я потеряла счёт времени, находясь в одиночестве, - получить какой-нибудь обед?

Он хмыкнул, отвернулся и что-то делал, чего я не могла рассмотреть. Когда он повернулся ко мне, то отдал скромно заполненный поднос.

- Спасибо, - ответила я, принимая у него из рук поднос. И пока я забирала, случайно коснулась его руки в перчатках. Он удивленно воскликнул,с отвращением глядя на меня. Осторожно снял перчатку с руки, которой я коснулась и заменил на новую.

На несколько мгновений я молча уставилась на него, придя в себя, просто отвернулась. Я даже не пыталась установить контакт с другими людьми и вместо этого села к одному из пустых столов. Многие из них по-прежнему смотрели на меня, но некоторые вернулись к приёму пищи и разговорам.

Я пыталась не думать о том, что они обсуждают меня, вместо этого я сосредоточилась на своей еде. Это оказались спагетти с красным соусом, вероятнее всего из банки, банан и пинта 2-процентного молока. До приезда сюда,в своей нормальном жизни, я бы ни за что не прикоснулась к содержимому этого подноса. Прочла бы лекцию по содержанию жиров в молоке, и что бананы являлись одним из самых сахаросодержащих фруктов. Я бы поставила под сомнение качество мяса и консервантов в красном соусе.

Но сейчас все эти придирки исчезли. Это была еда. Настоящая еда,не бесформенная,безвкусная каша. Сначала я съела банан, практически не останавливаясь, чтобы вздохнуть, пришлось притормаживать себя, чтобы не выпить молоко залпом. Что-то подсказывало мне, что Бакстер не давал добавки. Со спагетти я была более осторожна, потому что логика предупреждала меня, что хорошо желудок не отреагирует на резкое изменение диеты. А мой желудок был не согласен,и хотел, чтобы я втиснула в себя всю порцию и вылизала миску. После того, что я ела последние несколько месяцев, мне казалось, что спагетти прибыли из итальянского ресторана для гурманов. Я была спасена от соблазна съесть всю порцию, когда прозвучал негромкий звон через пять минут. Все как один заключённые встали и понесли свои подносы к большому мусорному ведру, который контролировался Эддисон. Они освободили подносы от оставшейся еды и аккуратно поставили их на рядом стоящую тележку. Я поспешила встать, чтобы сделать то же самое, а затем тянулась позади, ожидая, когда все покинут кафетерий.