Серебряные слитки - [6]

— Разведенный в воде древесный пепел? — неуверенно предположила моя знакомая.

Они на самом деле используют пепел. Они также применяют соду, сукновальную или валяльную глину и мягкую белую трубочную глину для обработки великолепных нарядов кандидатов на выборах. Но тоги, которые издавна носят в нашей империи, очень эффективно отбеливаются при помощи мочи, которую собирают в наших общественных уборных. Император Веспасиан, всегда быстро соображающий, где еще выжать деньги, и все время придумывающий новые способы их выжимания, быстро наложил налог на эту торговлю продуктами человеческой жизнедеятельности. Ления платила налог, хотя из принципа постоянно пополняла запасы бесплатно всякий раз, когда ей это удавалось.

— Как я предполагаю, в сезон овощей, когда все едят свеклу, половина тог на Форуме окрашивается розовым? — заметила женщина, которой я это рассказывал. — Они их прополаскивают?

Я пожал плечами, давая преднамеренно уклончивый ответ. Я не стал бы упоминать эти не совсем приятные детали, но в конце концов чан Лении, использовавшийся для отбеливания, оказался крайне важен для нашего рассказа.

* * *

Поскольку я жил на шестом этаже в коморке, оснащенной не лучше, чем какие-либо другие трущобы в Риме, ведро Лении давно стало моим добрым другом.

Ления повернулась к моей гостье.

— Девушкам — за лестницу, дорогая, — сказала она добрым голосом.

— Не смущай мою утонченную клиентку, Ления! — я покраснел вместо нее.

— На самом деле мне пришлось поспешно уйти из дома…

Утонченная, но в отчаянии. Клиентка проскользнула мимо шестов, на которых были вывешены сухие вещи из ткани с начесом. Шесты продевались в рукава и закреплялись на специальных стержнях. Над ворсом будут работать позднее. Дожидаясь возвращения девушки, я заполнил ведро обычной нормой и поговорил с Ленией о погоде. Обычная пустая болтовня.

Через пять минут я больше не мог говорить о погоде.

— Исчезни, Фалько! — поприветствовала меня девушка, занимающаяся начесом, когда я выглянул из-за развешанной сухой одежды.

Моей клиентки не было. Если бы она была менее красивой, я мог бы смириться с пропажей. Но девушка отличалась исключительной привлекательностью, и я не видел оснований расставаться с такой невинностью в пользу кого-то еще. Ругаясь себе под нос, я пронесся мимо гигантских прессов и выскочил во двор прачечной.

Там стояла печь, на которой грели колодезную воду для стирки. Над некоторыми жаровнями с горящей серой была развешана одежда, которой требовалось дополнительное отбеливание. Какой-то таинственный химический процесс и дым обеспечивали это отбеливание. Несколько молодых людей засмеялись при виде меня, что привело меня в ярость, пахло там отвратительно. Девушки не было. Я перескочил через ручную тележку и быстро понесся по переулку.

Она проскочила мимо емкостей с ламповой сажей, использовавшейся красильщиками, смело обогнула навозную кучу и уже дошла до середины клеток с птицей, в которых перед завтрашним рыночным днем отдыхали гуси с больными ногами и понурый светло-вишневый фламинго. При моем приближении девушка резко остановилась. Путь ей загородил веревочник и уже расстегивал ремень, обхватывающий его дюжее тело (весом восемнадцать стоунов), чтобы было легче ее насиловать. Насилие в наших местах осуществлялось с небрежной грубостью и жестокостью, которые считались оценкой женских форм. Я вежливо поблагодарил веревочника за то, что присмотрел за моей клиенткой. Затем, не дожидаясь того, как кто-то из них смог бы начать со мной спор, я вернул ее назад.

Это была клиентка, контракт с которой придется заключать силой, привязывая ее к моему запястью длинной веревкой.

Глава 3

После гула Форума и суматохи римских площадей моя квартира казалась благословенно тихой, хотя негромкие звуки доносились с улицы внизу. Время от времени сквозь красную черепичную крышу можно было услышать пение птиц. Я жил на самом верхнем этаже. Мы добрались до моей каморки, как и все посетители, сильно запыхавшись. Девушка остановилась, чтобы прочитать надпись на керамической табличке. В табличке вообще-то не было необходимости, потому что никто не пойдет на шестой этаж, не зная, кто там живет. Но я пожалел странствующих торговцев, которые все-таки поднимались, дабы убедить меня в необходимости рекламы. Они считали, что она поможет ремеслу, впрочем, ничто никогда не помогает моему ремеслу, но не в этом дело.

— М. Дидий Фалько. «М» стоит вместо Марка. Мне называть тебя Марком?

— Нет, — ответил я.

* * *

Мы вошли.

— Больше ступеней, ниже арендная плата, — объяснил я с унылым видом. — Я жил на крыше до тех пор, пока голуби не стали жаловаться, что я занимаю слишком много места на черепице…

Я обитал на полпути к небу. Девушка была очарована. Она явно привыкла к просторным хорошо обставленным комнатам не выше первого этажа, с собственными садами и выходом к акведукам, поэтому, вероятно, не замечала недостатков моего орлиного гнезда. Я опасался, что фундамент рухнет и шесть жилых этажей обвалятся, подняв столбы пыли и штукатурки, или однажды я не услышу сигнал пожарной тревоги и зажарюсь в своей коморке.

Девушка направилась на балкон. Я позволил ей побыть там одной, потом присоединился, по-настоящему гордый открывающимся видом. По крайней мере, вид был сказочным. Наш дом стоял достаточно высоко на Авентине, и можно было видеть соседей вплоть до моста Пробия. Можно было шпионить на много миль, рассмотреть, что происходит за рекой, в квартале за Тибром, вплоть до Яникула и западного побережья. Лучше всего было по ночам. Все звуки обострялись, после того как грузовые повозки с товарами прекращали грохотать. Слышался плеск воды о берега Тибра и звук копий, втыкаемых в землю императорской стражей на Палатине. Девушка глубоко вдохнула теплый воздух, насыщенный городскими запахами готовящейся еды, жаровен и паникадил, а также ароматом пиний из публичных садов на Пинции.