Серебряные ночи - [14]

– Если они допускают, что это не так, может, им следует больше стараться? – Несмотря на свое разбитое состояние, Софи почувствовала, что может поддерживать обычный разговор. – Во всяком случае, Таня, я пока не собираюсь замуж.

– Не слышать бы мне ваших слов, – ответила служанка, встряхивая цветастое муслиновое платье. – Чем скорее вы перестанете противиться этому, Софья Алексеевна, тем скорее обретете свое счастье. – Она разложила платье на кровати. – Вам следует поторопиться. Князь ждет вас в библиотеке. Завтрак вы уже проспали. – С этими словами Таня налила теплую воду в тазик. – Какие платья вы хотите взять с собой? Не знаю, есть ли у вас что-нибудь подходящее для Петербурга. У меня так нет… Да и у Бориса…

– О чем это ты? – Софи выпрыгнула из кровати и оказалась в полосе солнечного света. Ноги ее предательски подкосились. – Ты и Борис…

– А как же! Мы поедем с вами, – доверительно сообщила Таня. – Боже упаси, неужели вы думаете, что князь отпустит вас в такую даль без прислуги?

Софи словно обухом ударили; от всей этой суеты голова пошла кругом. Кажется, за те несколько часов, пока она спала, тут уже успели решить за нее очень многое.

– Я не еду в Санкт-Петербург, Таня.

– Одевайтесь-ка поскорее, – хмыкнула та. – Я принесу вам кофе с пирогами. – Тяжелая дверь резко закрылась за ней; таким образом Татьяна Федорова всегда давала понять, что ее любимой питомице лучше бы перестать городить чепуху и побыстрее прийти в себя.

Софи начала опасаться, что не в ее силах остановить события, стремительно набиравшие скорость. Вчера вечером она рассталась с дедом на том, что императорские распоряжения ей не указ. Но кажется, он продолжал гнуть свое и не придал никакого значения ее словам, словно и не существовало предмета обсуждения. Если Татьяна убеждена, что Софи уезжает в Санкт-Петербург к будущему мужу, то в этом убеждены и все домочадцы. Софи пришла в отчаяние. До сего момента она не верила, что такое может случиться. Она полагала, что дедушка должен понять ее состояние, просто обязан. Конечно, он должен встать на ее сторону. Теперь червячок сомнения подтачивал ее былую уверенность и грозил полностью продырявить эту уверенность как решето. А что, если, что ее некому 38 будет защитить и поддержать?

Таня принесла кофе и сладкие пироги взамен пропущенного завтрака. Софи стала пить кофе, крепкий, какой обычно варила Таня, зная вкусы своей хозяйки. Она надеялась, что таким способом удастся прояснить голову. Кофе немного помог, но круги под глазами остались. Все еще бледная, Софи начала спускаться по лестнице, направляясь в библиотеку.

Князь Голицын, нотариус и граф Данилевский о чем-то беседовали, сидя за круглым столом, крытым зеленым сукном. Князь поднял голову и окинул вошедшую внучку пристальным взглядом, от которого ничего не могло ускользнуть.

– Ты выглядишь так, словно плохо спала ночь, Софи.

– Так и есть, – ответила она. – Татьяна сказала, что ты хотел меня видеть. – Она кивком головы приветствовала нотариуса, с которым была хорошо знакома, и холодно поздоровалась с графом, вставшим при ее появлении. Тот снова был в военной форме, черные волосы убраны в косичку, спускающуюся на воротник. Серые глаза на мгновение встретились с ее взглядом – эти глаза преследовали ее во сне, каким-то образом сочетаясь с волчьими. Что могло означать это странное сочетание? В облике графа Адама Данилевского не было ничего, напоминающего волка.

Подавая ей стул, он улыбнулся и склонил голову в светском поклоне.

– Мне очень жаль, что вы плохо провели ночь, княжна.

Софи нетерпеливым жестом отмахнулась от ничего не значащих слов. Он прекрасно знал, что является едва ли не основной причиной ее дурного сна. Не обращая внимания на предложенный стул, она подошла к балконной двери и встала там, греясь в лучах солнца. Однако солнечный свет только сильнее подчеркнул темные круги под глазами, хотя роскошная темно-каштановая грива распущенных по плечам волос была ослепительна в таком освещении.

Столь явное пренебрежение вызвало у Адама деланную улыбку. Он надеялся каким-то образом загладить свою вину за ночной поступок, но княжна Софья отчетливо давала понять, что ни доброжелательные выражения, ни примирительные улыбки на нее не подействуют.

Старый князь решил взять быка за рога,

– Мы обговариваем условия брачного договора, Софи. Хочу, чтобы ты послушала, что я предлагаю.

В глухом отчаянии Софи поняла, что отступать некуда. Они все решили отправить ее в Петербург и выдать замуж за совершенно незнакомого человека; избавить от этого ее может только смерть. Невероятно, но так оно и есть. Подобные дела обычно так и происходят. Она открыла было рот, чтобы повторить свой безоговорочный отказ ехать в столицу, но передумала. Что это даст? Она может лишь отказаться добровольно принимать участие в этой откровенной сделке по продаже ее тела, души и судьбы.

– Меня это не интересует, – бросила она и направилась к двери. – Меня не интересуют частности, поскольку я не согласна в целом.

– Софья Алексеевна! – властным тоном, которым он почти никогда не разговаривал с внучкой, произнес князь. – Я требую, чтобы вы остались здесь и выслушали то, что я имею вам сказать.