Серебряные Копья - [75]

М-мизерикорд, кинжал м-милосердия… мальчишка потянул носом. Без малого хлюпнул, если по-честному, взрослым вроде не до него…

— Сумел всё же уйти достойно, — подал голос Раймон.

— Он ведь сам открылся мне напоследок… — понуро промолвил оруженосец.

— Кто бы сомневался… Не забудь проводить его душу.

Альдо зашептал поминальную молитву и взметнул к лику Единственной боевой меч. Последняя почесть, последняя дань, последний салют побеждённому.

— Согласно нерушимым законам чести, тело Армана доставят в Прованс, дабы передать родичам, — звонко отчеканил оруженосец. — Всё правильно, дядя?

— Великий?

Шарль невольно сглотнул и сделал утвердительный жест, только бы не выдать себя голосом!

— Пойдёмте к лошадкам, Великий, — понизил голос Раймон, — в скором времени доберётесь до лагеря.

Шарль согласно кивнул и стронулся с места. Ой, что это с ним, в сон почему-то клонит, даже реветь и то расхотелось. Великий сла-адко зевнул.

Благородный сдержал улыбку, мальчишка и есть мальчишка, как бы на руках нести не пришлось… что за ерунда в голову лезет. Альдо и понесёт, если что, в наказание за поединок. Как Великий только выжить сумел, до сих пор в голове не укладывается!

— Я слышал, что высокочтимый Робер хочет обсудить с вами кое-какие вопросы, — как бы между прочим заметил Раймон.

— Что-о?!.. — Шарль приостановился.

— Я всё расскажу, как и было.

— Обещаешь?! — опасливо зашептал мальчик.

— Слово высокородного. Идёмте, Великий, да вы кажется на ногах не стоите. Может? — благородный замялся.

— Что я совсем маленький, — мальчишка прибавил ходу, — это девчонке какой простительно!

Раймон было замедлил шаги, похоже напряжённо прислушиваясь — Шарль опустил ладошку на меч — и неожиданно помахал кому-то, у них, взрослых, поймёшь….

— Выходи, Шарло, мои держат тебя на прицеле! — звучно бросил Раймон. — С какой радости решил в кустах поселиться, верно снова прячешься от жены?

Из малинника, потупив взгляд, выбрался полноватый дюжий десятник с нашивками пешего ополчения.

— Живой он, ведь правда живой? — не скрывая растерянности, вопросил здоровяк.

— Вроде да, а ты как считаешь? — сонно улыбнулся мальчик.

— А то болтали, что тело уже нашли, да, похоже, не в первый раз… храни вас Создательница! Ох, что это я… — Десятник относительно браво вытянулся, кое-как подобрал живот и вскинул короткий меч.

Полуразборчивый рык Раймона — при Великом толком не выругаешься! — и десятника словно сдуло порывом ветра.

— Гусаков впору пасти, обозник и есть обозник, как он меч ещё не посеял… — проворчал опоясанный рыцарь. — Не будь он родичем, уже стреножили бы стрелами, — извиняюще добавил Раймон. — Ведь велел же всем держаться подальше и людей посылал… Если что, бей тупыми бельтами. Ты слышал, Этьен?

— Обижаешь, Раймон, если надо и комтура стреножим.

— Лишь бы не самого Робера, — отозвался Раймон.

Неширокий проход между холмами, полоса редколесья — Раймон уже придерживал мальчика за плечо — узкая извилистая тропинка, не иначе барсучок пробегал, и глазам Великого открылась обширная поляна. Шарль встрепенулся. А лоша-адки и впрямь хороши…

— Эта караковая — моя! — по-хозяйски объявил мальчик. — Не смотри ты так, Альдо, ведь Мигель заплатит с лихвой, слово Великого.

Рыцарь перевёл дух и значительно переглянулся с племянником.

— И не вздумай спорить, Раймон, только время даром потратишь. Не упрямься ты глупая, что зубы показываешь, ты меня всё одно не ухватишь… Правда, она красавица, ну скажи, Раймон, только по-честному! Как её зовут?

— У Вилье, вообще-то Шалуньей, но Альдо сразу прозвал Кусакой. Зар-раза, каких немного, доняла она племянника…

— Ой, что опять… — мальчишка отдёрнул руку. — Вре-едная ты моя…

— Ваша воля, Великий, бывают и норовистее. — Рыцарь снял с пояса плоскую фляжку.

— Го-орькое оно, — ребёнок попятился, — вот скажу Роже….

— Терпкое, — улыбнулся высокородный, — вам давно пора, после всего…

— Может моё, Великий? — не ко времени всунулся Жан. — У меня вино неплохое.

И он туда же! И вправда терпкое, Раймон не соврал — Шарль сделал ещё глоток — вот только в голове зашумело…

Благородный Раймон зашептал молитву Единственной, поскорее бы добраться до лагеря… если конечно не помешает Великий. Передать ребёнка с рук на руки Роберу — пускай получит сполна, жаль, что пальцем не тронешь! — и расслабится за кубком фалернского. Да нет, уж лучше тосканского, недешёвое, но своих денег стоит.

Считанные минуты спустя пять десятков бывалых рубак — племянники Раймона не в счёт — сомкнулись в предбоевой порядок. В голове колонны лучшие из стрелков и гвардейская конница, стоит ребёнку отдать приказ… Без малого пять десятков, вполне достаточно, чтобы уберечь двенадцатилетнее сокровище, благо лагерь неподалёку.

— Разрешите, Великий? — с должным почтением вопросил рыцарь.

Мальчишка благосклонно кивнул, и отряд тронулся с места. Неспешно, пока что ещё неспешно, впереди кленовое редколесье, не всегда камень докинешь от дерева, до дерева, но для конного отряда на марше… Шалунья, как ни странно, вела себя смирно, ну разве что попыталась ухватить Альдо, по счастью за кольчужную рукавицу.

Остатки ночной тишины разбил цокот многих сотен подков, привычное позвякивание уздечек, крепкая солдатская ругань — что они забыли о дисциплине? — и снова цветистые выражения. Хвала Единственной, не с провансальским акцентом… ребёнок перевёл дух. С факелами напрямик по кленовому редколесью, да вдобавок растянулись цепочкой… не иначе ищут Великого. Шарль приосанился. Хотя…