Серебряное зеркало и другие таинственные истории - [47]

Магдалена показалась в саду, но отец почти сразу же окликнул ее, и она вернулась в дом. Вскоре Динсмид сам присоединился к гостю.

— Прекрасное утро, — приветливо сказал он. — Надеюсь, с вашей машиной тоже все будет в порядке.

«Хочет узнать, когда я уйду», — подумал Мортимер. Вслух он еще раз поблагодарил мистера Динсмида за гостеприимство.

— Пустяки, пустяки, — ответил тот. Шарлотта и Магдалена вместе вышли из дома и направились, рука об руку, к стоящей неподалеку беседке. Две головки, темная и золотистая, красиво оттеняли друг друга. Неожиданно для себя Мортимер сказал:

— Между вашими дочерьми нет ни малейшего сходства, мистер Динсмид.

Его собеседник, который в это время раскуривал трубку, вздрогнул и уронил спичку.

— Вы так думаете? Что ж, они и в самом деле совсем разные.

И тут Мортимера осенило.

— Они ведь не родные сестры, не так ли? — мягко спросил он.

Динсмид пристально посмотрел на него, помедлил немного и наконец решился ответить.

— Это очень умно с вашей стороны, сэр, — сказал он. — Нет, одна из них приемная дочь. Мы взяли ее совсем малышкой и воспитали, как свою собственную. Она никогда не знала правды, но скоро узнает. — Он вздохнул.

— Ее ожидает наследство? — спокойно предположил Мортимер. Собеседник бросил на него подозрительный взгляд. Но потом он решил, что откровенность — лучшая политика, и его манеры стали почти вызывающе искренними и открытыми.

— Странно, что вам вздумалось спросить об этом, сэр.

— Что-то вроде телепатии, а? — с улыбкой спросил Мортимер.

— Похоже на то, сэр. Мы взяли ее по просьбе ее матери, за небольшое вознаграждение, — я ведь тогда еще только начинал свой бизнес. А несколько месяцев назад я наткнулся на объявление в газете и подумал, что ребенок, о котором говорится там, — это наша Магдалена. Я съездил повидать адвокатов, мы с ними потолковали о том, о сем. Конечно, они не сразу мне поверили, но теперь-то все разъяснилось. На той неделе я сам отвезу девочку в Лондон, а до тех пор мы ничего ей не говорим. Кажется, ее отец был очень богат. Он узнал о существовании ребенка за несколько месяцев до своей смерти, завещал дочери все деньги и нанял агентов, чтобы ее разыскать.

Мортимер слушал с напряженным вниманием. У него не было причин сомневаться в словах Динсмида. Это объясняло сумрачную красоту Магдалены и, возможно, ее отчужденность и замкнутость. Тем не менее, хотя большая часть рассказа могла быть истиной, за ним скрывалась какая-то ложь. Но Мортимер не хотел пробуждать у собеседника подозрения; напротив, он должен был сделать все возможное, чтобы усыпить их.

— Все это чрезвычайно интересно, мистер Динсмид, — сказал он. — Я рад за мисс Магдалену. Красавица, богатая наследница, — ее ждет счастливое будущее.

— Так оно и есть, — от души согласился ее отец, — и к тому же, мистер Кливленд, она очень хорошая девушка.

В его голосе звучала неподдельная теплота.

— Что ж, — сказал Мортимер, — думаю, мне пора отправляться в путь. Должен еще раз поблагодарить вас, мистер Динсмид, за ваше на редкость своевременное гостеприимство.

Сопровождаемый хозяином, он вошел в дом, чтобы пожелать всего доброго миссис Динсмид. Она стояла у окна, спиной к ним, и не слышала, как они вошли. На веселый возглас мужа: «Мистер Кливленд пришел попрощаться!» она нервно обернулась и, вздрогнув, выронила что-то из рук. Мортимер поднял эту вещицу и отдал ей. Это был миниатюрный портрет Шарлотты, написанный в манере двадцатилетней давности. Повторяя для миссис Динсмид слова благодарности, с которыми только что обращался к ее мужу, Кливленд снова заметил страх на ее лице и настороженность в глазах.

Девочек нигде не было видно, но Мортимер, следуя своему плану, не выразил огорчения по этому поводу. На этот счет у него была одна мысль, которая не замедлила подтвердиться. Он прошел всего полмили, направляясь к тому месту, где накануне оставил машину, когда кусты на обочине раздвинулись и на дорогу вышла Магдалена.

— Мне было необходимо повидаться с вами, — сказала она.

— Я ждал вас, — ответил Мортимер. — Ведь это вы вчера написали «SOS» на столе в моей комнате, не так ли?

Магдалена кивнула.

— Зачем? — мягко спросил он.

Девушка отвернулась и начала обрывать листья с кустарника.

— Не знаю, — сказала она. — Честное слово, не знаю.

— Расскажите мне все, — попросил Мортимер.

Магдалена тяжело вздохнула.

— Я — человек здравомыслящий. Не из тех, кто грезит наяву или выдумывает всякие вещи. И если я говорю, что в этом доме, — она указала в сторону холма, — есть что-то дурное, то имею в виду реальное зло, а не только отзвуки прошлого. Это началось с нашего приезда и продолжается до сих пор. Чем дальше, тем хуже. Мама, отец, Шарлотта — все стали на себя не похожи.

Мортимер перебил ее.

— И Джонни? — спросил он.

В глазах Магдалены промелькнуло что-то вроде догадки.

— Нет, — сказала она, — теперь я вижу, что Джонни не изменился. Он единственный, кого это не коснулось. И вчера за ужином он ничего такого не заметил.

— А вы? — спросил Мортимер.

— Я боялась, ужасно боялась неведомо чего, как ребенок. Отец был какой-то… странный, другого слова не подберешь. Он сказал: «Чудес не бывает». Тогда я взмолилась, по-настоящему взмолилась о чуде — и вы постучали в дверь.