Серебряное зеркало и другие таинственные истории - [44]

— Может, и не видела, но…

— Но что?

Шарлотта не ответила, только вздрогнула. Сильный порыв дождя обрушился на оконное стекло, и миссис Динсмид со звоном уронила ложку на поднос.

— Слегка расходились нервы, а, мать? — спросил мистер Динсмид. — Это бурная ночь, вот и все. Не тревожьтесь, мы в безопасности у нашего камелька. И никто сюда не забредет, разве что чудом. А чудес не бывает. Нет, — обращаясь к самому себе, с каким-то странным удовольствием повторил он, — чудес не бывает.

Как только эти слова сорвались с его губ, кто-то постучал в дверь. Мистер Динсмид застыл точно окаменелый.

— Кто это? — пробормотал он. Его нижняя челюсть отвисла.

Миссис Динсмид испуганно вскрикнула и плотнее закуталась в шаль. Румянец вспыхнул на лице Магдалены. Подавшись вперед, она обратилась к отцу.

— Вот тебе и чудо, — сказала она. — Ты бы лучше пошел и впустил этого человека, кто бы он ни был.

Двадцатью минутами раньше Мортимер Кливленд стоял среди тумана и ливня, осматривая свой автомобиль. Чертовское невезение! За десять минут — два прокола, один за другим. На ночь глядя он застрял среди пустынных холмов Уилтшира без малейшей надежды найти где-нибудь приют. И поделом ему! Нечего было пытаться сократить путь. Если бы только он не сворачивал с шоссе… Теперь он остался один на проселочной дороге, ведущей с холма. Машина вышла из строя, и неизвестно, есть ли поблизости деревня. Он беспомощно озирался по сторонам, и тут его внимание привлекла вспышка света на холме, прямо над ним. Через миг она погасла в тумане. Но Кливленд терпеливо ждал и спустя какое-то время снова заметил проблеск. После короткого раздумья он оставил машину и начал быстро взбираться по склону. Вскоре туман рассеялся; стало видно, что светятся окна небольшого коттеджа. Во всяком случае, здесь можно было переночевать. Кливленд ускорил шаг. Согнувшись, он с трудом пробивался сквозь ветер и дождь.

Мортимер Кливленд был своего рода знаменитостью, хотя, несомненно, большинство людей знать не знали о нем и его ученых заслугах. Он был крупным специалистом в области психиатрии и написал два солидных тома о подсознательном; он также состоял в Обществе психологических исследований и в какой-то мере интересовался оккультными явлениями, поскольку это было связано с его основной работой. Его врожденная интуиция еще усилилась благодаря сознательной тренировке. Вот и сейчас, стоило ему подойти к коттеджу и постучать в дверь, он ощутил странную тревогу и все его чувства как будто обострились. Он отчетливо слышал голоса за стеной. Но едва он постучался, голоса смолкли; потом раздался скрип, словно кто-то отодвинул стул, и в следующую минуту мальчик лет пятнадцати рывком распахнул дверь. За его плечом Кливленд увидел комнату, которая напомнила ему картину голландской школы: круглый стол, заставленный едой, семья, сидящая вокруг него, одна или две мерцающие свечи, и на всем этом — отсветы огня из камина.

Отец, высокий грузный мужчина, восседал по одну сторону стола, маленькая седая женщина с испуганным лицом примостилась напротив. Лицом к дверям, глядя прямо на Кливленда, сидела девушка. Ее удивленные глаза встретились с его глазами, рука с чайной чашкой застыла на полпути к губам.

Она была очень красива, — Кливленд сразу заметил это, — необычной, редкой красотой. Золотистое облако волос, окружающее лицо, широко расставленные светло-серые глаза, линии рта и подбородка — как у ранних итальянских мадонн.

Секунду-другую стояла мертвая тишина. Потом Кливленд шагнул в комнату и объяснил хозяевам, в каком затруднительном положении оказался. Когда он закончил свой рассказ, повисла новая пауза, совсем уж необъяснимая. Наконец, словно бы нехотя, глава семьи поднялся с места.

— Входите, сэр… Как вы сказали — мистер Кливленд?

— Это мое имя, — сказал Мортимер, улыбаясь.

— Да-да. Входите, мистер Кливленд. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит, верно? Садитесь ближе к камину. Джонни, закрой дверь! Ты же не собираешься торчать там всю ночь?

Кливленд прошел вперед и сел на деревянный табурет возле огня. Джонни затворил дверь.

— Меня зовут Динсмид, — сказал хозяин. Теперь он был воплощением добродушия. — Это моя «миссус», а вот наши девочки, Шарлотта и Магдалена.

В первый раз Кливленд увидел лицо девушки, которая сидела спиной к дверям, и понял, что красотой она не уступает сестре. Но ее привлекательность была совсем другого рода. Очень темная брюнетка с лицом мраморной белизны, тонко очерченным орлиным носом и высокомерно сжатыми губами. Это было воплощение холодной красоты, строгой и чуть ли не пугающей. Она едва кивнула, когда отец представил ее гостю, и устремила на Кливленда пристальный изучающий взгляд. Казалось, она мысленно оценивает его с суровым беспристрастием юности.

— Выпьете чего-нибудь, мистер Кливленд? Самую малость, а?

— Благодарю вас, — сказал Мортимер, — лучше всего чашечку чаю.

Мистер Динсмид помедлил. Потом, одну за другой, он собрал со стола все пять чашек и выплеснул их содержимое в помойное ведро.

— Чай остыл, — резко произнес он. — Завари-ка нам свежего, ладно, мать?

Миссис Динсмид тут же встала и скрылась с чайником. Мортимеру показалось, что она рада покинуть комнату. Свежий чай вскоре был готов, и нежданного гостя принялись усиленно потчевать разными кушаньями. Мистер Динсмид говорил без умолку. С добродушной и почти назойливой откровенностью он рассказал гостю решительно все о себе: как он преуспел в торговле недвижимостью, подкопил деньжат и удалился от дел; как они вместе с его «миссус» решили, что капелька свежего воздуха им не повредит (раньше они никогда не жили в деревне). Поздняя осень — не лучшее время для переезда, но им не хотелось ждать. «День на день не приходится; сами понимаете, сэр, всякое может случиться». Вот они и приобрели этот коттедж. До ближайших соседей восемь миль, до города, если только его можно так назвать, — девятнадцать. Да нет, он не жалуется. Девочки — те скучают иногда, но они с женой наслаждаются покоем.