Серебряная заря - [38]

— Да нет, смогу, — холодно оборвала его Эллери, — с учетом того, что стала на десять тысяч фунтов богаче.

— Разве эти деньги не должны пойти на дом? — спросил Лоренцо.

— Я не думаю, — холодно сказала она, — что ты должен давать мне советы.

Лоренцо нетерпеливо вздохнул, а Эллери потянулась за своей сумкой. Тот факт, что у нее было разбито сердце, а он выглядел просто усталым и нетерпеливым, привел ее в ярость.

— До свидания, Лоренцо, — холодно сказала она и, не взглянув на него, вышла.

Эллери взяла самый дешевый билет до Лондона. При этом ей предстояло сделать три пересадки и потратить на дорогу двадцать четыре часа. К тому времени, как Эллери вышла наконец в Хитроу note 6, она совершенно выбилась из сил, а ведь ей предстояло ехать дальше.

Она доехала поездом до Бодмина, а там взяла такси, чтобы добраться до коттеджа ее матери возле Пэдстоу. Анна Данант работала библиотекарем и снимала скромный дом на окраине города. За полгода, прошедших с тех пор, как ее мать уехала из Мэддок-Манора, Эллери была здесь всего один раз. Сейчас она оглядела аккуратный сад, приветливый коврик перед дверью, вазу с цветами в окне и обрадовалась тому, что ее мать наладила свою жизнь вдали от поместья. Вдали от воспоминаний.

Мать открыла дверь еще до того, как Эллери успела постучать, и порывисто обняла ее:

— Я так рада, что ты приехала.

— Я тоже, — сказала Эллери. Это было неожиданное решение, которое она приняла за долгие часы своего бесконечного возвращения из Италии.

— Проходи. Я приготовила чай.

— Спасибо. Я совершенно выдохлась.

— Не сомневаюсь. Чего ради тебя понесло в Италию?

Ее мать, все еще элегантная в свои пятьдесят, в джинсах и рубашке, двигалась по крошечной кухоньке. Здесь мало что напоминало простор и монументальность Мэддок-Манора в дни его расцвета, но Эллери знала, что маме здесь неплохо.

Совсем неплохо.

— Я проводила там своего рода отпуск, — сказала она и после паузы добавила: — С одним мужчиной.

Анна замерла с чайником в руке.

— Перспективным? — спросила она, и Эллери грустно улыбнулась:

— Нет.

— Жалко. — Анна налила чай и принесла его в гостиную, примыкающую к кухне. — Меня волнует то, что ты живешь совершенно одна. — Она грустно улыбнулась. — Я знаю, что ты хочешь сохранить этот дом, Эллери, но…

— Все в порядке, — улыбнулась ей в ответ Эллери и отпила чай. — Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты разрешаешь мне оставаться в доме. Я же понимаю, что, если бы ты его продала, ты могла бы устроиться гораздо комфортнее…

Анна замахала руками:

— Эллери, у меня все прекрасно! И разве я могу продать единственный дом, который ты помнишь? Это твое наследство. Я не могу продать то, что не принадлежит мне.

Эллери кивнула, сжимая кружку в руках.

— Спасибо… Мне необходимо пожить там какое-то время. Мне нужно кое о чем подумать. И… надо было уехать, чтобы выработать план на будущее.

— Удалось? — спокойно спросила Анна.

— Да. — Эллери кивнула и поставила кружку. — Да, удалось. Это было нелегко, но я сделала это. И хотела бы обсудить с тобой некоторые идеи.

Анна улыбнулась:

— Горю нетерпением услышать.

Когда такси свернуло на вычищенную дорогу, ведущую к Мэддок-Манору, Эллери в шоке беззвучно разинула рот. Все лужайки были оккупированы съемочными группами с их сложным снаряжением, а на гравийной дорожке перед домом были припаркованы лимузин и трейлер.

— Что-то происходит, голубушка? — спросил водитель, подвозя ее.

Эллери достала несколько фунтов из кошелька.

— Похоже на то, — сказала она и вышла из машины.

Когда такси исчезло из вида, Эллери увидела, как из-за угла дома вышла Амелия, закутанная в искусственные меха и с мобильным телефоном у уха. Увидев Эллери, она выключила телефон и сложила губы в фальшивую улыбку:

— Дорогая! А мы все думали, когда же вы вернетесь?

— Я была в Корнуолле, навещала свою мать, — натянуто сказала Эллери. — Что тут происходит?

— Фотосессия, конечно. — Амелия взяла Эллери под руку, обдав нестерпимо сильным запахом духов. — Нам надо успеть сделать все до Рождества.

— А если бы я не вернулась? — не выдержав, спросила Эллери. Самонадеянность Амелии была невероятной.

— О, я знала, что вы вернетесь, — проворковала Амелия, ведя Эллери к ее собственной двери. — После всего куда бы вы делись?

Это было сказано беззлобно, и Эллери не посчитала нужным реагировать.

— Не откроете ли дом? — спросила Амелия, подталкивая Эллери. — Мы снимаем снаружи, но нам нужно войти внутрь.

— Амелия, я только что вернулась. Это не совсем удобно…

— Поверьте мне, дорогая, десять тысяч фунтов стоят некоторого неудобства.

Эллери недоверчиво покачала головой. Даже сейчас Амелия вела себя так, словно была владелицей этого дома. Но почему-то это не злило Эллери. И она, улыбнувшись, открыла дверь перед Амелией.

Следующие два дня Эллери отсиживалась в своей спальне, проводя все время за ноутбуком, в разговорах по мобильному телефону и улаживая свои дела. Время от времени она спускалась вниз, чтобы перекусить и посмотреть, как гримируют моделей в кухне. Выглядывая в окно, она видела проводимые в отдалении съемки. И только в последний день съемок она поняла, почему Лоренцо остановил свой выбор на Мэддок-Маноре. Она пока не заходила в те комнаты, где шли съемки, но тут из любопытства заглянула в гостиную.