Серебряная Сандалия - [3]

Голос, исходивший из густой бороды, был до того низким, что, находясь всего в нескольких шагах, можно было принять его за гул. Но девушка, сидевшая за соседним столиком, кажется, все услышала. Ее стройное тело содрогнулось. Рука, державшая бокал, дернулась, и несколько капель напитка цвета соломы пролилось на ее одежду. Глаза женщины в серебряных сандалиях встретились с взглядом девушки. Угрюмые глаза смягчились при виде красивого лица с полными алыми губами и румяными щеками, обрамленными волнами золотистых волос. Затем угольно-черные глаза вновь помрачнели. Линия иссохших губ натянулась, а зубы за ними сжались.

Старший официант застрял у столика, опасаясь, что важные посетители найдут какой-то изъян. Старуха снова взглянула на него. Он поклонился и поспешил прочь, подчинившись невысказанному приказу. Что-то во взгляде говорило, что его присутствие не требуется. Он понимал это, не зная толком, почему.

Рука девушки тряслась, когда она подняла бокал, чтобы сделать глоток вина. Она не смотрела на соседний столик. Тоже подчинилась непроизнесенной команде.

Другие посетители были бесстрастны. Возможно, они были более типичными нью-йоркцами. Они явно глазели на странную пару. Женщина сидела за столом прямо и неподвижно. Левая рука мужчины все еще лежала на скатерти — там, куда ее положила старуха. Вторая рука расслабленно лежала у бокала. Взгляд мужчины был сосредоточен на лице спутницы. Он смотрел, не мигая, что было жутковато. Его глаза ярко горели.

За столиками в зале перешептывались, комментируя новоприбывших. Серебряные сандалии, серебряный пояс, платье из черного сатина, скроенное не по моде, но соответствующее возрасту женщины. Все это вызывало обсуждения и интерес.

У столика появился официант с ведерком льда для вина. Старший официант поспешил помочь, ведь официант с ведерком был новичком в профессии, и нельзя было допустить, чтобы он что-то сделал не так. Официант держал бутылку так, чтобы клиент мог увидеть этикетку.

— Все верно, — звук вновь доносился из глубин бороды, безо всякого движения тела.

Старший официант заметил этикетку и удивился. Это был «Пол Роджер» 1856 года. За все годы его службы это вино еще не заказывали. Он внимательно наблюдал за тем, как вино наливается в бокал женщины. Осторожный взгляд предупредил официанта, начавшего обслуживать человека, державшего бокал слабыми пальцами.

Бородач тихо и торжественно заговорил:

— Жизнь есмь вино, а вино есмь жизнь. Его пузырьки выходят из глубин, чтобы вырваться ввысь — в вешние пределы. Только полбокала. Я не хочу пить.

Старший официант уходил. Вот странный человек! Официант взглянул на одинокую девушку, и удивился испугу на ее лице. Она вновь поднесла бокал к губам, опустив голову. Девушка без сопровождения в бродвейском ресторане! Как она вошла? Как она прошла мимо мужчин у дверей? Нужно рассказать ей о бродвейских правилах, касающихся женщин без сопровождения.

Но как только он направился к ее столику, некий официант бесцеремонно обогнал его и обратился к девушке:

— Мистер Смит у телефона, мисс. Он перезвонит через минуту.

Он взял бутылку из ведерка со льдом и наполнил ее полупустой бокал. Теперь старший официант явно нахмурился. Этот официант явно обогнал его, чтобы помешать ему попросить девушку покинуть ресторан. И с такой явной ложью! Какой у этого новичка-официанта интерес к девушке с золотистыми волосами? И почему она ждала в одиночестве? Он пальцем поманил официанта. Этот вопрос нужно разрешить. Официант должен знать свое место.

— Официант! — резкое требование исходило от бородача, сидевшего за столиком с серебряной старухой.

Вместо того чтобы идти на зов манившего его пальца, официант изменил маршрут и поспешил к посетителям.

— Наполните мой бокал. Пузырьки жизни больше не появляются.

Официант безмолвно повиновался, медленно налив вино. Когда он выпрямился, чтобы заменить бутылку, старший официант перешел к другому столику. Его взгляд встретился с глазами женщины. Он медленно и вежливо опустил голову!

Женщина в серебряных сандалиях подняла свой нетронутый бокал. На мгновение она поднесла его к своему спутнику. А затем, с изяществом королевы, пьющей за здоровье своего феодала, она медленно опустошила бокал с пузырящимся вином. Почти благоговейно опустила пустой бокал и промокнула губы салфеткой. Медленно поднялась, как всегда не обращая внимания на наблюдателей и обошла вокруг столика. Серебряные сандалии сверкали под атласным платьем. Посетители ресторана затаили дыхание, когда она положила руку на плечо бородача. Она склонилась над ним, и сотня приглушенных вздохов огласила зал, когда ее губы коснулись лба спутника. Обласканный человек был недвижим. Лишь низкий голос откуда-то из глубин бороды произнес: «Благодарю». Серебряная женщина обернулась, на мгновение склонила голову, а затем вышла из зала точно так же, как вошла в него — с царственно прямой осанкой и ничего не замечающими холодными глазами.

Официант снова наполнил ее опустевший бокал. Девушка за соседним столиком дрожащим полушепотом позвала его. Он кивнул и, подобрав упавшую салфетку, коснулся ее руки. И ушел, очевидно, исполняя полученный заказ.