Серебряная рука - [53]

— Наконец-то мы пришли к тому, что тебя интересует. Хочешь знать, разрешит ли мне Хайраддин отправиться в Персию.

— Я же вижу, как ты себя изводишь. Не знаю, что и думать.

— Думай, что он меня туда не пошлет, и сразу успокоишься. А пока дай мне возможность спокойно почитать.

— Незачем с такой жадностью набрасываться на книги. Мне так хочется, чтобы ты побыл немного дома. Когда ты уезжаешь на войну или в другие страны, у меня вот здесь, в голове, все время словно змея ворочается, из ума не выходят одни и те же вопросы: как там Хасан? Здоров ли, доволен ли?

— «Выпил ли целебный отвар?»

— Смейся, смейся, но именно об этом я и думаю. В мою башку не лезут ни философия с грамматикой, ни всякие мудреные мысли, которые занимают тебя. Зато я часто сердцем чую, что правильно, а что неправильно, да святится имя Аллаха! Поездка в Персию была бы ошибкой. Время сейчас такое, что тебя там подстерегают одни неприятности и опасности. В нашей дворцовой библиотеке полно всяких книг по истории, музыке и математике и поэм на персидском языке. И ни к чему тебе ехать так далеко, чтобы оказаться жертвой стычек между шиитами и пляшущими дервишами.

Осман хотел бы добавить кое-что еще, например, что ему прекрасно известно, почему Хасана тянет именно в Персию, но мальчишка наверняка рассердится, лучше уже перетерпеть. Старик садится рядом со своим обожаемым сыночком на пол, скрестив ноги под туникой и не выпуская из рук чашку с дымящимся питьем, и, чтобы отвлечь юношу от забот, начинает сплетничать о том, что он видел и слышал во дворце или на верфи — он получил туда свободный доступ под предлогом, что ему надо заботиться о принце Хасане.

Этот родственник испанского короля продолжает строить всякие козни. Просто непонятно, откуда у Арудж-Бабы берется терпение. Должно быть, дело попахивает колоссальным выкупом, а может, и чем-то еще поважнее, ибо иначе бейлербей уже давно надавал бы ему пинков и отправил работать в пустыню.

Хасан же весь ушел в чтение персидской книги. Когда принц берется за какое-нибудь дело, он обязательно доводит его до конца. Но Осман уверен, что подлинная причина, зовущая Хасана в Персию, заключается в том, что уже давно нет известий от его друга Цай Тяня: похоже, что он так и не добрался до своего царства, находящегося среди самых высоких в мире гор, а сгинул где-то в Персии. Какое уж тут учение!

Хасан намерен отправиться на поиски друга. Одному только Богу известно, что парень сможет сделать там в одиночку. Во что бы то ни стало нужно эту Персию выбить у него из головы.

— Ты не делишься со мной, не рассказываешь ни о своих делах, ни о делах царства, но могу побиться об заклад: раз Комарес все еще путается у нас под ногами, значит, Арудж-Баба решил добиться обмена пленными — одних денег ему мало.

Давно, когда Хасан был еще ребенком, испанцы захватили в плен друга Аруджа, некоего Бен-Гассу, правителя одного из городов на восточном побережье, и не захотели его вернуть ни за какие деньги. Возможно, Арудж-Баба теперь сумеет заполучить его обратно. Но прежде чем отпустить Комареса на родину, Осман Якуб на месте своего хозяина потребовал бы в придачу к Бен-Гассу еще и побольше золота, раз уж испанцы вывозят его из Нового Света целыми кораблями.

— Должны же они заплатить за беспокойство, которое причиняет нам этот нытик. Знаешь, что он еще придумал? Потребовал, чтобы ему назначили другого духовника. Тот, которого ему подыскал я, видите ли, не подходит. Как же так, говорю, называете нашу страну землей неверных и варваров, а человек, который может служить мессу на вашем языке, вас не устраивает? Нет, ему, видите ли, требуется не один духовник, а по духовнику на каждый грех, совершенный им за день. Каждое утро нам нужно отлавливать католического священника и преподносить ему на блюдечке к завтраку вместе с только что испеченным миндальным печеньем.

Осман Якуб слишком строг к Комаресу. Маркиз просто глуп. Единственный проблеск разума он обнаруживает, когда отказывается брать с собой на родину свою супругу. Конечно, сам Осман Якуб не слышал, как Комарес отказывается от маркизы, хотя оснований для этого нашлось бы предостаточно у любого мужчины.

— От этой язвы так и разит кислятиной, грудь отвислая, от голоса в ушах свербит, а еще требует, чтобы за ней ухаживали, относились к ней с почтением! Вечно всем недовольна, всех оскорбляет. Хорошо бы ее посадить в чан со щелоком и выбросить в яму для нечистот. Но маркизу, судя по всему, ни жарко, ни холодно. Знай себе твердит, что не намерен платить за нее выкуп.

Однако и маркиза наделена сильным характером и чувством собственного достоинства. Она прекрасно понимает, что супруг ее предал, а поскольку у нее в жилах течет куда больше королевской крови, чем у него, а, главное, богатство ее намного весомее, она не намерена сдаваться и прикажет своим управляющим заплатить за свое освобождение столько, сколько потребует Арудж-Баба, не торгуясь и не теряя попусту время на переговоры. Если маркиз намерен на этом деле сэкономить, пусть потомится в плену.

— Похоже, мы скоро отправим ее обратно, — развивает свою мысль Осман Якуб, — а вот с выкупом девочки дело сложнее.