Серебряная книга сказок - [25]

Обо всем этом бедный пастух и понятия не имел; пас свое стадо и не знал, не ведал, что вокруг него на белом свете творится. И вдруг в один прекрасный день стоит перед ним черт и говорит: „Вот, пастух, я и пришел тебя отблагодарить. Как луна до четверти дорастет, велено мне тащить в ад бывших княжеских советников за то, что народ обирали и князю плохие советы давали. Да видишь ли, в чем загвоздка — они исправились. Я их не трону, только постращаю, а тебя вознагражу. Как настанет мой день, ты в замок ступай, увидишь тьму народу. Поднимется плач и крик, слуги ворота распахнут, я советника поволоку, а ты ко мне кидайся и кричи: „Немедля убирайся прочь, не то плохо будет!" Я тебя послушаюсь и уйду. А ты у господина советника два мешка золота за услугу требуй, а коль отказываться станет — говори, что меня кликнешь. Потом ступай во второй замок, то же самое проделай и опять деньги проси. Да смотри, правильно хозяйствуй и денежки только на доброе дело расходуй. А когда наступит полнолунье, велено мне самого князя в ад тащить, но князя ты не освобождай, не то собственной шкурой поплатишься," сказал черт и фр-р — поднялся ввысь и мгновенно исчез!

Пастух все запомнил. Когда лунный серп вширь раздался, отправился он в замок, где первый советник прятался. Толпы народа уже стояли и ждали, когда черт их господина в ад потащит.

И вдруг раздался отчаянный вопль, ворота распахнулись, тащит чертяка советника, а тот посинел весь, икает со страху. Тут из толпы выскакивает пастух, хватает советника за руку, черта отпихивает и кричит:

— Убирайся прочь, не то плохо будет!

Черт как сквозь землю провалился, а спасенный советник пастуху руки целует, как благодарить, спрашивает. Попросил пастух золота два полных мешка, и советник немедля велел выдать.

Довольный пастух поторопился во второй замок и все сделал, как черт велел. Сами понимаете, что вскоре молва о храбром пастухе до князя дошла. Услыхал он про его храбрые дела, послал за ним коляску и стал пастуха просить-умолять, чтоб и над ним смиловался и от черта вызволил.

— Господин мой, — отвечал пастух, — обещать не могу. Вы ведь грешник великий, но, если станете своим народом править справедливо и мудро, я могу своей шкурой рискнуть попробовать.

Пообещал князь, а пастух ушел, посулив в нужный день вернуться.

Все со страхом ждали полнолунья. Не успел князь и глазом моргнуть, как пробил его час. В черном платье, перепуганный насмерть, ждал князь своей судьбы. Тут распахиваются двери и стоит перед князем сам черт!

— Собирайся, князь, настал твой черед!

Ни слова не сказал князь, поднялся и пошел вслед за чертом. А на площади толпа народа дожидается. Вдруг сквозь толпу проталкивается пастух, бежит прямо к черту и кричит:

— Беги, спасайся, не то плохо будет!

— Как ты смеешь мне приказывать? Забыл, что я тебе говорил? — шепчет черт пастуху.

— Дурень, не в князе дело. Кача тебя разыскивает!

Только услыхал черт про Качу — ноги в руки и навсегда исчез, только его и видели!

А князь назначил пастуха своим придворным и стал любить, как родного брата. Большая князю от пастуха польза была, потому что был пастух честным советником и добрым дворянином. Из четырех мешков золота не оставил себе ни крейцера, а роздал тем, у кого их старые советники отобрали.

ЧЕРТОВ ЗЯТЬ

Жили старик со старухой, да сын — Петр. Жили не тужили, Петр уже в женихи вымахал, но пришла беда, умерла старуха. Старик совсем с ума спятил, взял в жены молодую. И устроила она ему такую развеселую жизнь, что тот не выдержал и помер. С той поры не было у Петра ни минутки спокойной и счастливой, а в люди идти не хотелось, надеялся, что отец ему хоть что-нибудь да оставил.

Но бедный парень ошибался! Мачеха так старика окрутила, что, когда старик закрыл глаза, оказалось, что нет у Петра денег ни полушки. Даже то, что осталось от покойницы-матери, злая мачеха припрятала.

Взыграла в парне лютая злоба, так бы, кажется, мачеху и убил! И, чтоб не доводить до греха, полез он на чердак, собрал свою старенькую одежонку, сложил в сундук, из дому уйти собирается, да призадумался: „Забирать свой скарб или не надо? Нет, не стану. Коли обобрала меня злая баба, как липку, пусть и эти тряпки забирает."

Открыл сундук и достал серебряный перстенек с гранатами, что ему покойница-матушка подарила, наказывая, чтоб он его любимой девушке на палец надел.

Сунул перстенек в карман, заплакал горючими слезами и садами отправился к другому двору, где жила сестра его матери, а Петру тетка. Она его и приютила.

Когда Петр с отцовского двора уходил, провожала мачеха своего доброго друга. Возвращается, а прислуга ей и говорит, что Петр ушел и вещички унес. Мачеха скорей на чердак, мечется, в вещах роется. Видит, все на месте, лишь перстенька нет, а она на него зубы точила.

Чуть не взвыла она от злости, а потом ногой топнула, ухмыльнулась, все позапирала, нарядилась и помчалась в замок к господину управляющему. Давно собиралась она с пасынком расправиться, да все не знала, с какой стороны к нему подступиться, и решила пожаловаться, будто он ее обокрал. Раньше служила она у богатого управляющего в прислугах и в клевете, и в лести поднаторела. Сначала пошла к хозяйке и пожаловалась. Та все рассказала своему мужу. Когда вошла хитрая бабенка к нему в кабинет, управляющий, похлопав ее по кругленькому плечику, ласково спросил: „Ну, Доротка, как поживаете?"