Серебро далёкого Севера - [90]

К счастью для волшебницы, даже столь охальные размышления в святая святых храма сошли ей с рук — ни тебе столпа подземного пламени, ни разверзшегося пола, ни обвала с землетрясением… Более того, в голове у Энцилии наконец-то начало слегка проясняться. А осознав, что ее магические способности остаются свободными и никакое поле сопротивления им все еще не препятствует, девушка прежде всего быстренько поставила простейшее заклинание «прозрачной стены». Благо, такое заклинание можно было произвести одной лишь силой мысли, не махая при этом руками и не совершая вообще никаких телодвижений: поклонение поклонением, а дразнить храмовых гусей демонстративным колдовством на глазах у всей жреческой толпы ей пока что совершенно не улыбалось Но теперь девушка уже могла совершенно отстраненно и едва ли не равнодушно наблюдать за тем, как жрецы и жрицы один за другим склоняются к ее ногам в низком поклоне, прежде чем выйти наружу из ритуального зала. А затем — всё так же отстраненно и бесстрастно позволила монсиньору Вантезе отвести себя наверх, в его пастырскую келью. Не делать никаких резких движений было сейчас, пожалуй, самой мудрой и правильной тактикой, а лишняя чашечка кофия ей бы сейчас не помешала в любом случае. Тем более что никаких похотливых притязаний со стороны приора храма ожидать не приходилось: он, как всем было доподлинно известно, предпочитал мальчиков.

— Ну что же, леди Энцилия, мои видения и озарения последних недель оказались боговдохновенной истиной, — проникновенно и с чувством, но при этом еще и с изрядной долей озадаченности произнес верховный жрец после того, как Энси сделала первый глоток обжигающе горячего и бодрящего напитка, заботливо принесенного всё той же сестрой Тиорессой. Окончательно приходя в себя и собравшись с силами для концептуального разговора с главным жрецом. Впрочем, разговора как такового все равно не получилось, ибо монсиньор решил ограничиться монологом.

— Да, моя прекрасная леди, вы воистину избраны Тинктаром. Пусть следуя иным путём, пусть направляясь совсем в другую сторону — но волею божественной вы оказались на моей тропе и, более того, далеко впереди меня. О многом хотел я поговорить с вами сегодня, о многом расспросить… Но пред столь явно выраженной волей Господа нашего Тинктара я просто склоняю голову. Не учить вас следует мне отныне, однако же учиться у вас. И посему позвольте лишь донести до ваших ушей единодушный вердикт жреческого сословия.

Здесь голос верховного жреца ощутимо прибавил торжественности и официальности.

— Конгрегация служителей Тинктара полагает сложившуюся практику почитания Создателя как высшего и старшего из двух богов противной духу и букве Веры, а также нарушением основополагающего принципа Высшего Равновесия. Не впадая в ересь единобожия и отвергая ложное учение Мах'атона и махатонианцев об Армане и Тинктаре как о двух ликах одного якобы божества, мы не можем тем не менее согласиться и с противопоставлением Двух Богов как старшего и младшего, почитая их скорее как божественных близнецов.

Его Преосвященство отхлебнул глоток из своего стакана и продолжил, теперь уже более тихим и вкрадчивым голосом:

— Почитая пока что, разумеется, в своих внутренних службах, открытых лишь посвященным. Ибо ни власть предержащие, ни простолюдины воспринять эту мудрость сегодня, увы, еще не готовы.

Монсиньор Вантезе внимательно заглянул в глаза Энцилии и уточнил: «Пока не готовы», старательно выделив интонацией слово «пока».

— Конгрегация полагает также, что пять основополагающих элементов мироздания невозможно разделить между сферами ответственности Двух Богов, не нарушая при этом равновесия. Именно поэтому миссия господина Юрая и барона Зборовского находит у служителей Тинктара определенное понимание и, возможно, даже одобрение. А посему вы, миледи, и ваши товарищи в случае необходимости можете рассчитывать на помощь и сотрудничество храмов Тинктара и жрецов его. Как здесь в Энграме, так и повсеместно в Круге Земель.

Заметив удивление в глазах своей собеседницы, жрец откровенно и широко улыбнулся.

— Смею уверить, миледи: хотя мы — в отличие от вас и ваших волшебствующих коллег, — и не владеем магической техникой передачи мыслей на расстоянии, но у служителей храма есть свои способы доносить наши суждения, чаяния и упования из одного храма в другой. Если и не столь быстрые, но не менее надёжные, ваша чародействующая милость. Равно как и проникать в помыслы властителей и в их повеления подданным — в чем вы, надеюсь, сегодня имели явственную возможность убедиться.

Последние слова Вантезе прозвучали ударом молота, заколачивающего последний гвоздь в крышку гроба Мироздания. С другой стороны, а чего иного следовало бы ожидать от верховного жреца Последнего Бога, Бога-Завершителя?!

— Могу ли я быть вам полезен еще чем-нибудь, о богоизбранная? Ваш путь уже предначертан богами, но боюсь, что ни мне, ни даже вам самой еще не ведом.

Мысль о том, что можно, наконец, и откланяться, бальзамом пролилась на сердце Энцилии. Для того, чтобы понять и осознать все последние события, ей требовались сейчас уединение и возможность сосредоточиться, а не текущие ручьем елейные речи монсиньора. Впрочем, оставался еще один насущный вопрос. Требовавший профессионального объяснения и, пожалуй, даже профессионального языка. В голове у волшебницы что-то щелкнуло, и она заговорила уже так, словно была сейчас не в храме, а в стенах родного Университета.