Сердечные тайны - [36]

Она торопливо пошевелилась, попыталась встать на ноги. Джон еще крепче сжал ее тело и нахмурился. Бесполезно. Он ее никуда не отпустит.

– Она подвернула ногу. – Лэйтон подошел к ближайшему столу и посадил Бэнни на скамейку. Он провел по ее ноге рукой, расправил повязку, и поднял глаза.

– Ну, как?

– Немного болит, но я думаю, через пару дней все будет в порядке.

Ее так согревала его забота и нежность по отношению к ней. Она привыкла, что с ней обращаются как с вполне самостоятельным, уверенным в собственных силах человеком. Привыкнув заботиться о других, она недооценивала то удовольствие, которое получаешь, когда заботятся о тебе.

– Не становись на ногу.

– Так точно, лейтенант. – Она шутливо отдала ему честь.

– А ну-ка, подожди. – Генри склонился над Бэнни. – Где, скажи нам, ты была? Что он сделал тебе? А ты… – он повернулся к Джону. – Где, черт побери, твоя рубашка?

– Вот…

Генри растерянно сморщил лоб.

– Что?

– Я перевязал рубашкой ее ногу.

– Бэнни?

Она широко улыбнулась и спокойно посмотрела на Генри. Она не торопилась успокаивать его. В конце концов это была его идея – сделать налет на лагерь.

– Бэнни, или ты скажешь мне, что произошло, или…

– Давай, давай, что же ты медлишь? Договаривай. Боишься?

– Бэнни, – повторил он уже менее уверенно.

– Если хочешь знать, меня взяли в плен.

– В плен?

– Ну, почти. Солдат догнал меня уже у самой тропинки. Думаю, что я слишком задержалась у лагеря, следя за тем, чтобы вы не сделали еще какую-нибудь глупость.

– Бэн, сестренка… – в голосе Генри уже звучала вина.

– Мне, конечно, следовало уйти раньше. Однако я почти ускользнула от солдата, как вдруг оступилась и подвернула ногу.

– Как же тебе удалось сбежать?

– Джон… – она вдруг только сейчас осознала до конца всю важность того, что он сделал для нее.

Он ударил англичанина. Одного из своих солдат. Это, может быть, рассмотрено как предательство – ранить британского солдата, чтобы помочь врагу. Если узнают – Джону несдобровать. И он сделал это для нее.

– Джон… – голос Элизабет дрогнул.

– Все будет хорошо, – сказал он, как будто прочитав ее мысли. – Он не видел меня.

– Ты уверен?

– Да.

– Ну, кто-нибудь расскажет мне все до конца? – Генри терял терпение.

– Джон спас меня.

– Что? Как?

– Я здесь и мне ничего не грозит, Генри. Это все, что тебе нужно знать.

– Но он – англичанин. Красномундирник. Враг. – Генри не сводил с лейтенанта напряженного взгляда.

– Друг, – тихо сказал Джон.

– Но…

– Друг, – подтвердила Бэнни. Он для нее больше, чем просто друг. Она это уже точно знала, но пока ничего никому не собиралась объяснять: на сегодня достаточно.

– Может, тебе следует вернуться, пока тебя не хватились, – голос у Брэндана был тихим, но выразительным.

Джон тряхнул головой:

– Да, долго идти.

– Не идти, – возразила Бэнни. – Ты не пойдешь, ты поедешь на моей лошади. Возьмешь мою лошадь.

– Я не могу взять твою лошадь.

– Да, конечно, он не может. – Согласился Брэндан. – И потом здесь не так уж далеко.

Джон посмотрел на Брэндана. Это был мимолетный взгляд, не вызывавший подозрений, но за годы шпионства, Джон научился собирать сведения, кинув на человека один-единственный взгляд.

Брэндан был спокоен, почти неестественно спокоен, казалось, он почти не удивлен тем, что произошло. Джону захотелось узнать, бывает ли брат Бесс хотя когда-нибудь встревожен и если да, то заметно ли это по нему. Может быть, про прошествии времени Лэйтон и сможет ответить на этот вопрос.

– Ты мог бы поехать со мной. Потом привести лошадь сюда, – предложил Джон.

Брэндан улыбнулся одними губами, в глазах отражалась глубокая работа мысли. Да, этого парня дураком никак не назовешь.

Брэндан медленно покачал головой.

– Нет. Отпустишь поводья и хлопнешь коня по спине, он сам найдет дорогу назад. Только вопрос, захочешь ли ты это сделать?

– Брэндан! – Бэнни была потрясена его грубостью. Он никогда не оскорблял никого и вообще всегда держал свое мнение при себе.

Джон, казалось, ничего не заметил.

– Да, хорошо. На улице светло, и я найду дорогу. Много раз по ней ходил.

Повернувшись спиной к Брэндану и остальным братьям, он еще раз проверил повязку. Ей никого не было видно из-за него. Его пальцы осторожно ощупывали ее ногу. Он слегка массажировал икру, и она ощутила через ткань бриджей теплоту его рук. Бесс почувствовала, как ее мышцы расслабились. Она облегченно вздохнула. Боль? Какая боль?

– Я передам тебе твою рубашку, – сказала она. Его лицо осветила улыбка.

– Оставь ее у себя. Теперь она твоя.

* * *

– Что случилось, черт возьми!

Сержант Хичкок поморщился, услышав громкий голос капитана, раздавшийся в тишине. То, что капитан так кричал, означало, что он сильно расстроен; капитан всегда гордился тем, что мог управлять своим выразительным голосом. Хотя он и служил в армии, он принадлежал к высшим слоям общества и не собирался опускаться до крика. Конечно, за исключением такого случая, когда почти весь его лагерь был разрушен налетчиками.

Хичкок грел руки у небольшого костерка. По-прежнему было холодно, и он не знал, когда сможет по-настоящему согреться. Пожар потушили, но оставалось еще достаточно работы до самого утра. Да и тогда вряд ли найдется хотя бы одна целая палатка, где можно было бы спокойно выспаться.