Сердечная подруга - [45]

Лоренцо Валомбра оказался полной противоположностью образа, нарисованного моей фантазией. Я ожидал увидеть аристократа – этакого горделивого и надменного светского льва, под стать его недоступному и суровому дворцу. Он был совсем не такой. Я понял, почему Констанция им увлеклась. Какая женщина устоит перед таким обаятельным мужчиной?

Ужин оказался простым и изумительно вкусным. Потом мы вернулись в гостиную. Я присел на диван. Лоренцо молча выкурил сигарету, поглаживая по голове прижавшегося к его коленям пса. Потом он начал обещанный рассказ.

Констанция уже несколько месяцев работала в команде Лоренцо, когда ей позвонил знакомый флорентийский антиквар. Он хотел, чтобы она отреставрировала картину, принадлежащую одной из его тетушек, которая живет в Швейцарии. Правда, баронесса Ландифер, владелица картины, настаивала на том, что картина не должна покидать страну. Эта дама – кстати сказать, весьма пожилая и с непростым характером – недавно имела печальный опыт сотрудничества с одним нечистым на руку антикваром, поэтому она прислала Констанции денежный чек и приглашение приехать в Швейцарию. Гонорар она предложила весьма солидный. Констанция согласилась…

В гостиную вошла старшая дочь хозяина дома, Джулия. Она принесла поднос с кофе. Ей было лет четырнадцать или пятнадцать – высокая, черноволосая, гибкая. Я отметил про себя, что она унаследовала изысканную красоту матери. Девушка робко улыбнулась мне и вышла. Лоренцо продолжил рассказ.

На полотне, которое предстояло отреставрировать Констанции, была изображена Богородица с младенцем – красивая картина неизвестного автора, итальянская школа, ничего особенного. Восстановленное полотно баронесса намеревалась подарить одному из своих сыновей. Приехав в ее шале, Констанция сразу заприметила другую картину – портрет женщины, возможно, старинный и кисти художника-итальянца. Она висела в гостиной вместе с другими картинами, которые баронесса унаследовала от пожилого дядюшки. Она предложила хозяйке отреставрировать и эту картину тоже. Пандора Ландифер удивилась, когда узнала, что Констанцию заинтересовал этот маленький портрет, но согласилась.

– Я до сих пор помню, как Констанция волновалась, – сказал Лоренцо. – Она написала мне письмо, которое начиналось так: «Вы ни за что не поверите, но я не сомневаюсь, что нашла у баронессы Ландифер работу Уччелло!» Вы наверняка знаете, какой редкостью являются подлинники Паоло Уччелло? Осталось мало письменных свидетельств о том, какое наследие оставил этот художник. Несколько его картин были утеряны. Еще несколько, меньшего размера и не слишком хорошо сохранившихся, не вошли в список его работ из-за сомнений. Надо сказать, что эксперты в области живописи эпохи Кватроченто часто спорят, устанавливая авторство той или иной картины. – Лоренцо понизил голос. – Констанции не стало в августе девяносто шестого, вы это знаете. Она умерла раньше, чем признанный эксперт профессор Грациани успел взглянуть на картину. Баронесса, которую потрясла смерть Констанции (они успели подружиться), отказалась принять его у себя. Она не отвечает на наши письма, не желает говорить с нами по телефону и не пускает нас на порог. Беппе Русполини, хранитель музея Уффици, Грациани и я что только ни пытались сделать, лишь бы провести экспертизу этого портрета. Все впустую! Мы не смогли ее переубедить. Баронесса категорична в своем нежелании нас видеть. Картина по сей день в Швейцарии. «Сокровище» Констанции покоится высоко в горах, – подвел итог Лоренцо. Он невесело усмехнулся.

– Вы полагаете, этот портрет действительно написал Паоло Уччелло? – спросил я.

– Констанция была в этом уверена. Я доверяю ее мнению. Но теперь этого никто не узнает.

Лоренцо бросил быстрый взгляд на часы. Было уже поздно, и я понимал, что пришла пора прощаться с любезным хозяином. Миссис Уэзерби наверняка уже ждет меня, а до «Дочиоли» мне предстоит проехать не один километр. Я встал, чтобы попрощаться, когда дверь открылась и вошла Джулия с ребенком на руках.

– Папа, Флоранс плачет и никак не хочет засыпать. У меня не получается ее успокоить.

Она с виноватой улыбкой передала отцу белокурую малышку и убежала, босоногая и легкая, как эльф. Лоренцо прижал ребенка к груди и принялся укачивать, нашептывая ласковые слоил. Девочка, чье личико припухло от слез, сунула пальчик в рот и замолчала. Нежность Лоренцо к ребенку растрогала меня, и я невольно вспомнил о своей мертворожденной дочери. Мне не суждено было видеть, как она растет…

– Моя младшая, – прошептал он. – Ей полтора года.

На моих глазах нежный отец гладил свое дитя по волосам, целовал в круглые щечки. Наверное, Кьяра подарила Лоренцо это дитя после его романа с Констанцией. Последний шанс сохранить семью…

– У вас есть дети, Брюс?

– Сыну скоро исполнится девятнадцать.

– Вы были молоды, когда он родился! – заметил мой собеседник.

Флоранс уже не плакала, только всхлипывала иногда и смотрела на меня своими большими голубыми глазами в ореоле мокрых ресниц. Потом улыбнулась, показав несколько крохотных зубиков, и залепетала, указывая на меня пальцем.

– Это друг, – сказал ей Лоренцо. – Его зовут Брюс. Иди поздоровайся с ним!