Сердцу не прикажешь - [2]

Напротив, учась в колледже, слыла одной из наиболее активных и непримиримых феминисток. Она организовывала подруг, устраивала дискуссии, выходила с протестами — да чего только не было. Тогда все казалось ей таким увлекательным.

По окончании колледжа, вооруженная знаниями и имея на руках диплом, подтверждающий ее квалификацию, она презрительно отвергла уготованное ей теплое местечко в семейном бизнесе и с энтузиазмом принялась штурмовать бастионы тех компаний, куда традиционно принимали только одних мужчин.

Враг оказался слаб в коленках. Фриско сумела заполучить первое же место, на которое положила глаз. После чего они вместе с одной из лучших подруг, которая была и осталась непреклонной феминисткой, отметили эту победу Фриско бутылочкой шампанского.

Взбодренная своей победой и готовая любому дать отпор, она смело шагнула в корпоративный мир мужчин, самонадеянная и уверенная в себе.

Да, было времечко…

С тех пор прошло уже десять лет.

Десять лет могут пролететь как один миг, а могут и растянуться в бесконечность.

Да, в некотором смысле она сделала всех этих мужиков, однако за прошедшие годы от былого девичьего энтузиазма не осталось и следа.

В чем же дело? Почему то, что так отлично начиналось, теперь не доставляет ей никакой радости?

Когда именно одиночество принялось подтачивать ее душу?

Уставившись в чашку с совсем уже остывшим кофе, Фриско нахмурилась, задумчиво постукивая ложкой о блюдце.

Первая мысль была о том, что ведь именно грубая реальность жизни как раз и сделала горькой былую сладость.

Словом, она просто… ну, устала.

Интересно, как это удается выдержать тем женщинам, у которых и работа, и мужья, и дети? И вдвойне интересно, как они со всем этим управляются? К женщинам подобного типа Фриско испытывала чувство, близкое к восхищению. Раздумывая обо всех этих проблемах, она тупо глядела в чашечку с кофе, как будто именно там рассчитывала найти отгадку.

Фриско должна думать только лишь о себе самой.

О, как же она устала!

Устала быть такой, какая есть, делать то, что делает, устала от всего этого смертельно. Последнее время у нее не было сил даже приготовить себе что-нибудь простенькое, например, кинуть мясо на сковородку.

Господи, как хочется отдохнуть! Растянуться бы на пляже в жаркую погоду, а в руке — отпотевший холодный бокал чего-нибудь.

И чтобы никого рядом.

Последнее размышление навело ее на вторую из выношенных мыслей, а именно: почему у нее начали появляться приступы щемящего одиночества?

Не потому ли, что у нее не было приятеля, настоящего друга, с которым она могла бы делить ежедневные заботы и возникающие неприятности?

Впрочем, глупости это.

Она изобразила на своем лице гримасу и чуть поерзала в дорогом, мягком кожаном кресле на шарнирах.

Кому, скажите на милость, нужен приятель в собственном доме? Чтобы он постоянно болтался под ногами? Чтобы требовал к себе внимания? Отнимал время? Докучал своими мнениями, когда его об этом никто не спрашивает? А вечно самоуглубленная физиономия? А грязные носки и не менее грязные трусы?!

И дело вовсе не в том, что ее совсем не привлекали мужчины, хотя иные из ее подруг-феминисток вообще не терпели противоположного пола, для них мужчины — представители иного биологического вида, имеющего мало общего с людьми. Нет, были мужчины, которые нравились Фриско, даже вызывали у нее неподдельное восхищение. Однако среди них не было такого, кого Фриско могла бы полюбить. В высоком смысле этого слова.

У нее было несколько связей, и даже довольно длительных. Но рано или поздно выяснялось, что каждый из ее бой-френдов был уверен в архаичности понятия верность и не собирался ограничиваться лишь одной партнершей. Все ее мужчины исправно бегали за юбками, стараясь переспать с максимально возможным числом женщин, — а грязные носки и грязные трусы разбрасывались по ее дому.

Так что Фриско вынуждена была указывать им на дверь.

И как бы ни кичились мужчины своими исключительными достоинствами — послушаешь их, прямо божество перед тобой сидит, — сексом они занимались так себе, весьма посредственно, так что не о чем подчас было и вспомнить. Фриско даже поморщилась. За все время у нее не случилось и малейшего намека на оргазм, не говоря уж о тех потрясениях, которые выворачивают наизнанку героинь в романах и фильмах.

Так что, взвесив все «за» и «против», она в итоге пришла к убеждению, что если появляется вдруг желание словить кайф, то лучше пойти купить дорогого шоколада.

Фриско полагала, что ей вообще не нужен мужчина. Что нужно, так это отдохнуть. И как раз отдохнуть она и намеревалась. В ближайшее воскресенье останется ровно неделя до того, как Фриско сядет в самолет в международном аэропорту Филадельфии.

Она вздохнула и вновь прикрыла уставшие глаза. Так давно мечтала она о том, чтобы провести парочку восхитительных недель на Гавайях, подставляя тело лучам солнца и услаждая свой слух стремительным потоком музыки Чайковского (она для этого специально купила новый «Уокман» с наушниками).

И вот нате вам — папаша с его воплем о помощи.

Телефон зазвонил вновь.

Фриско вздрогнула и посмотрела на аппарат, как если бы ему удалось прочитать ее мысли.