Сердцевина яблока: Демифологизированная история The Beatles - [20]

Вторым, более глубоким по своей сущности обстоятельством было то, что в 1964 году, впервые за многие столетия, 17-летние оказались в США самой многочисленной возрастной группой. Этот феномен стал результатом внезапного подъема рождаемости в США сразу после Второй мировой войны. Это означало, что тинейджеры, в особенности 17-летние юноши и девушки, в течение семи лет, начиная с 1964 года, будут составлять большинство населения США.

Получив демографическое превосходство, тинейджеры, естественно, начали оказывать огромное воздействие на формирование вкусов нации в целом. Почти половина из них еще училась в школе, то есть не входила в сферу «взрослого общества». У подростков было много денег, которыми они могли распоряжаться по собственному усмотрению, и они тратили их преимущественно на развлечения. Благодаря своей многочисленности и возможности много тратить американские тинейджеры легко заражали своими идеями, предпочтениями и энтузиазмом другие возрастные группы. Более подходящего момента для приезда Beatles в Нью-Йорк нельзя было выбрать.

Capitol Records начала свою кампанию с релиза сингла «I Wanna Hold Your Hand». Нью-йоркские диджеи с жадностью набросились на раскручиваемый битл-продукт и, толком его не переварив, преподнесли детишкам:

— Кто любит Beatles?

— Мы любим Beatles!

«Эй, Битл, Си» — эти рифмовки звучали все назойливее, пока 7 февраля 1964 года 10 тысяч тинейджеров не явились на занятия в свои школы. Вместо этого они с транспарантами и значками встречали нервничавших Beatles в аэропорту имени Кеннеди. Все это снимали телекамеры. Усилия Capitol Records превзошли самые смелые ожидания фирмы, но теперь новые массы тинейджеров решали, о чем должны писать газеты. То ли им промыли мозги, то ли они сами до этого дошли, но в бизнесе началось «молодежное десятилетие».

Приезда Beatles — или по крайней мере их менеджера — с нетерпением ждал и их великовозрастный поклонник. Сид Бернстайн успел похудеть на несколько дюймов в своей широченной талии к тому моменту, когда самолет Beatles доставил их к шумной толпе, собравшейся в аэропорту Кеннеди. Его несколько тысяч билетов уже давно были распроданы, и наступил рай для спекулянтов: не каждый день за клочок картона можно получить сотню долларов!

Бернстайн не стал приставать к Брайану с расспросами, он просто запихнул его в такси и повез прямиком в «Мэдисон Сквер Гарден» — зал, способный вместить свыше 20 тысяч зрителей.

«Я заранее позвонил в “Гарден” и выяснил, что на другой день после концерта в “Карнеги” он будет свободен, — говорит Бернстайн. — В “Карнеги” мне сказали, что спрос на билеты настолько высок, что мы без труда заполним все 20 тысяч мест в “Гардене”. Я подумал: раз уж мы напали на золотую жилу, надо этим пользоваться, пока можно. И стал убеждать Брайана одобрить идею концерта в “Гарден”. Он постоял в пустом зале, очень внимательно оглядел его и наконец сказал:

— Сид, оставим его для другого раза.

Уговаривать Брайана было бесполезно — он знал, что делает».

Сид Бернстайн потирал руки, радуясь удачной сделке, а вот у директора отеля «Плаза» настроение было далеко не радужное. Регистрируя господ Леннона, Маккартни, Харрисона и Старра, в этом почтенном заведении полагали, что принимают у себя четырех респектабельных бизнесменов из Англии. Но степенность этого почтенного старого отеля была вмиг нарушена, когда поклонники Beatles, облепившие пожарные лестницы, начали проникать внутрь здания и прятаться по клозетам и ванным комнатам. Приступ битломании охватил даже некоторых постояльцев. Дирекция готова была примириться с тем, что вход со стороны Пятой авеню охраняет эскадрон конной полиции, но терпеть битловские парики в столовой — никогда! Джеффри Эллис вспоминает все это как один сплошной кошмар: «Это была сюрреалистическая сцена: на улице фэны воюют с полицией, а битлы, как пленники, запертые в своем номере, смотрят телевизор с отключенным звуком и одновременно слушают свои записанные на пленку радиоинтервью».

С энтузиазмом фанатов, бесновавшихся у «Плазы», мог поспорить разве что энтузиазм гостей, приглашенных двумя днями позже в британское посольство в Вашингтоне. Дипломатический корпус немного переусердствовал, приветствуя ребят из Ливерпуля. Битломания, очевидно, сломала классовые барьеры.

«Это было оскорбительно, — говорит Нил Аспиналл. — Эти люди требовали автографов, а потом одна пьяная дамочка подошла к Ринго и срезала у него прядь волос!»

Происшествие нашли настолько скандальным, что британский министр иностранных дел был вынужден опровергнуть слухи о грубом обращении с Beatles на этом приеме. «Напротив, посол получил от представителя Beatles письмо с благодарностью за приятный вечер», — говорилось в заявлении министра. Все отметили дипломатические способности Брайана Эпштейна.

Британский премьер сэр Алек Дуглас-Хьюм (вот уж кого меньше всего можно было представить битломаньяком!) считал Beatles своим политическим оружием. Выступая на собрании консервативной партии, сэр Алек сказал: «Группа молодых людей, используя методы, недоступные мне, позаботилась о том, чтобы в этом году не было долларового кризиса… Теперь Beatles — мое тайное оружие. Если в какой-то стране дефицит платежного баланса, мне достаточно сказать: мы посылаем к вам Beatles…» Консерваторы вряд ли бы удивились, если бы лидер оппозиции Гарольд Вильсон — политик, славящийся своими рекламно-пропагандистскими талантами — появился в парламенте в битловском парике. Ведь носило же этот парик такое светило, как Джон Пол Гетти