Сердцеед - [26]

— Вы можете свободно ходить по замку, — сказал он, — не привлекая к себе излишнего внимания.

— Вы хотите сказать, что мистер Баумэн знал все о шпионской стороне моего задания, но умолчал о ней? — Виктория считала, что если учесть характер виргинского адвоката, он должен был хотя бы слегка намекнуть ей на это.

— Он предпочел, чтобы вы узнали об этом от меня, — сухо ответил Хантер. — А решение за вами.

Как бы подчеркивая смысл своих слов, Хантер снял телефонную трубку и попросил связать его с офисом Эллиота.

— Значит ли это, что вы доверяете мне? — спросил он, когда Виктория отказалась взять из его рук трубку, и заговорщицки улыбнулся.

— Нет, — ответила она. — Это значит, что я хочу воспользоваться линией, к которой никто не сможет подключиться.

— Вы правы, — кивнул О'Хари, явно осведомленный об опасности прослушивания в замке Крискерри. — С этим телефоном все в порядке. Им пользуюсь только я.

«Почему я не поймала его на слове? — раздумывала Виктория, наблюдая, как миссис Причард кладет на фарфоровое блюдо столько нарезанной ломтиками колбасы, хлеба, английского чеддера, что этим можно было бы накормить целую страну третьего мира. — Может, я поступила так, чтобы не выглядеть глупой в глазах Эллиота? Или сам факт моего недоверия к словам временного работодателя придал бы неприятную тональность нашим деловым отношениям?»

— Нилли может замучить вас рассказами о сэре Патрике, — прервала ее размышления миссис Причард, перегнувшись всей своей массой через стол, чтобы долить ему кофе.

— Вы долго у него служили? — спросила Виктория, сознавая, что удовольствие, испытываемое ими от ее присутствия, в дальнейшем может ей пригодиться.

— Подольше дьявола… — широко улыбаясь, ответила за него миссис Причард.

— Шестьдесят пять лет, — сказал Нилли. — Шестьдесят пять лет и семь месяцев.

— Это значит, что вы начали работать в очень молодом возрасте, — предположила Виктория, считая, что названная цифра далека от реальности.

Миссис Причард прищелкнула языком.

— Учтите, что он помнит те годы лучше, чем собственный возраст, — предупредила она. — Сколько вам лет, дорогой Нилли?

Его отказ ответить на этот вопрос привел Викторию к заключению, что либо он не знает свой возраст, либо это игра, которой они давно уже развлекают друг друга.

— Моя жизнь началась с сэром Патриком, — сурово сообщил он обеим женщинам, — и закончилась в тот день, когда он умер.

— Сухие лепестки и умирающая власть… — уныло вздохнула миссис Причард. — Пусть меня стукнут лопатой по голове, если я когда-нибудь уразумею, почему этот камердинер такой грустный…

Обрадованная, что в наступившем молчании она может заполнить рот пищей и ничего не говорить, Виктория не была уверена, следует ли ей сочувствовать печали камердинера, потерявшего хозяина.

— Ну как еда? — спросила миссис Причард. — Протерпите до ужина?

— Более чем! — воскликнула Виктория. — Вы превзошли себя.

— Знаете, ни один гость мистера О'Хари не становится у нас тощее застежки-молнии только потому, что на его ребрах мало мяса. Кстати, о мясе…

Что еще собиралась сказать миссис Причард, так и осталось неизвестным, ибо ее прервал шумный приход одной из красивейших женщин, которых когда-либо довелось видеть Виктории. Это была та самая черноволосая красотка, что скандалила с Сином Майклом в залитом дождем дворе замка. Молодая женщина все так же пылала гневом.

10

Пухлые щеки миссис Причард вспыхнули ярким румянцем, когда прозвучали богохульные слова приветствия, раздавшиеся из уст красотки.

— Я не хочу слышать на моей кухне язык навозной кучи, — грозно предупредила она.

— Эту чертову кухню можете, конечно, считать своей, — высокомерно заметила брюнетка, — но дом принадлежит Сину Майклу и мне.

«Так это и есть кузина», — подумала Виктория, узнав в эффектной внешности и злобном языке молодой женщины точную копию старшего брата. То, что Виктория приняла их за ссорящихся любовников, теперь выглядело иронией судьбы: в самом деле, в отличие от неприязненных отношений супружеских и влюбленных пар, которые можно «отрегулировать» разрывом между ними, эта пара была навечно связана злыми узами кровного родства.

Их, по-видимому, тесно объединяло и нечто другое. А именно — лютая ненависть к американскому кузену.

— Ни черта подобного! — огрызнулась молодая женщина на замечание поварихи, что замок принадлежит Хантеру. — Он на него имеет прав не больше, чем онанирующий бомж на дороге!

Мозг Виктории, как магнитофон, быстро воспроизвел все, что О'Хари рассказывал ей о сестре Сина Майкла. Ей двадцать восемь лет, она испорчена воспитанием, и если что не по ней, способна на настоящий дебош. «К тому же еще и пижонка», — добавил Хантер, имея в виду бесконечные жалобы девицы на то, что ее ежемесячного пособия не хватает на пристойную жизнь.

Было и еще одно обстоятельство, которое Виктория вспомнила, возвращаясь к их разговору: что-то связанное с чьим-то нарушенным обещанием жениться на Пэгги, подтолкнувшим ее покинуть родную страну и отправиться вместе с Сином Майклом в Соединенные Штаты.

Виктории казалось странным, что вместо укрывшейся в раковине оскорбленной и робкой ирландки, больше подходящей на амплуа инженю, она увидела полную ее противоположность — развязную особу, злобно поинтересовавшуюся у миссис Причард, где находится Ян, еще один слуга Хантера.