Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - [4]

Шрифт
Интервал

Старческий кашель, потрескивание огня, смех. Женский. Очень тихий и очень мелодичный. Или это журчит вода? В подземельях немало колодцев и родников…

Офицер неуверенно улыбается и делает шаг вперед. Остальные стоят, ждут. Да, это ручей. Берег совсем близко — недаром стало легче дышать. Пахнет влагой и ночными цветами. Что-то тихонько звенит. Мерзавец-слуга небрежно обошелся с бесценным грузом? Не до него. Осталось совсем немного. Скоро они увидят небо, скоро они отдохнут… Отдохнут…

Бешеный порыв ветра убивает огонь. Звуки ударов, стоны, звон, полные ужаса вопли и все тот же смех. Схватка стихает так же стремительно, как и началась. Вспыхивает одинокий факел, высвечивает искаженные старческие лица, золотую россыпь на окровавленном полу, мертвеца в сером мундире. Странные тени на стене, блики на чужих гребенчатых шлемах и опять темнота и шаги, но уже в обратную сторону. Запах лилий, журчанье воды… Я — змея, я волна, я дева, стон любви и гримаса гнева. Я жива, я мертва, я вечна, я стрела, что летит навстречу, я клинок, что вонзится в горло, я смотрю, я пою, я помню… Я ждала этот день, этот день возвращенных Молний…

Неясная тень, она вновь примостилась на перилах самой верхней площадки колокольни. Клочья дыма, вообразив себя облаками, охотятся за меркнущими звездами. День догнал ночь, и пришла весна. Волна разбилась о Скалу, и проснулся Ветер. От весны к осени. От жизни к смерти. От любви к ненависти. От огня к пеплу и от пепла к огню. Лето — не вершина, лето — перевал. Полдень — не солнце в зените, полдень — это расплата. Волна — не забвенье и не измена, Волна — это память…

Мерно шагают по галереям бесполезные стражи, блестят дула мушкетов, орган все еще жалуется и молит, но хор стих — люди не способны петь вечно…

Она ждет, положив подбородок на сцепленные руки; огромные немигающие глаза смотрят в небо, зеленое, как они сами. Осталось совсем немного. Она чувствует это сквозь сухость и грязь, она может уйти, но ей хочется встретить рассвет здесь. Одной. В последний раз.

Ожидание становится наслажденьем, когда оно на исходе. Сотни лет смотреть на эти шпили, ненавидеть и ждать… Те, кто утолял ее жажду, те, кто исполнял договор, разорваны в клочья. Она ощущала их смерть и муку корчащихся в огне стеблей и листьев. Эта боль держит ее здесь, боль, память и ненависть.

Розовые губы слегка улыбаются. Кажется, что зеленоглазая грезит о любви, но она предвкушает иное, оно уже поднимается из глубин, как песня и буря. Тонкая рука нетерпеливо отбрасывает серебристую прядь и вновь ложится на балюстраду. Только ненависть может ждать долго, только ненависть станет песней. Синей песней, рожденной болью, сердцем моря, горечью соли, только ненависть станет песней, ожиданием тоже станет на рассвете из сна и стали, на заре в предчувствии молний, только ненависть может помнить…

Зеленоглазая опустила взгляд в то мгновенье, когда из невзрачного строения в одном из внутренних дворов одна за другой выскользнули несколько стремительных смутных фигур. Не успев ни крикнуть, ни простонать, умерли на галереях часовые, а из предательской ризницы уже валили воины в гребенчатых шлемах, и вместе с ними в Цитадель вступала смерть. Захлебываясь ужасом, в последний раз всхлипнул и замолк орган, и, словно отвечая ему, на колокольне раздался тихий журчащий смех. Реквиемом по гибнущему Агарису.

Часть 1

«БАШНЯ»[1]

Люди не могли бы жить в обществе, если бы не водили друг друга за нос.

Франсуа де Ларошфуко

Глава 1

Замок Савиньяк

Ракана (б. Оллария)

400 год К.С. 2-й день Весенних Скал

1

— Так что, вы говорите, они делают? — Графиня Савиньяк рассеянно открыла шкатулку с оленями на крышке и углубилась в созерцание фамильных гарнитуров. Увы, находящихся в полном беспорядке.

— Ждут в Красной Приемной, — с удовольствием доложил седовласый дворецкий и по собственному почину добавил: — Уже час.

— А сколько сейчас времени? — Арлетта близоруко сощурилась. — Пять уже есть?

— Только что пробило.

— Я и не заметила, — соврала госпожа графиня, вертя в руках обрамленный алмазами рубин. — Пусть постоят еще полчаса… Я завершу туалет и… Раймон, граф Валмон пообедал?

— Почти, сударыня.

— Значит, я ошиблась. Мне понадобится около часа. Мятежники подождут, пока графиня Савиньяк выбирает колье.

— Это не совсем мятежники, дражайшая Арлетта. — Стоило его помянуть, и Валмон появился, в очередной раз подтвердив свою репутацию закатной твари. — Это те, кого взволновали известия о съезде дворянства семи не примкнувших к мятежу графств. Старший из ваших старших сыновей назвал бы их людьми дальновидными.

— Зато двое из троих назвали бы трусами. — Арлетта наклонилась над сверкающим клубком, не желая смотреть, как таскают кресло с человеком, в которого она в юности была влюблена. Разумеется, слегка и, разумеется, до встречи с Арно. Изловчившись, графиня ухватила прабабкины сапфиры, стараясь не слышать скрипов и топота. Ей самой, окажись она в положении безногой колоды, чужой взгляд был бы неприятен. И Бертраму неприятен, как бы он ни хорохорился.

Облюбованное колье заупрямилось, намертво сцепившись с порванной пару лет назад золотой цепью. Сейчас Бертрам примется ворчать, что драгоценности следует хранить в предназначенных для этого гайифских футлярах. Жозина с Карой тоже учили подругу беречь вещи, а верный Раймон тридцать с лишним лет пытается привести украшения госпожи в порядок. Только Арно не мучил ее коробочками и шкатулочками. Он просто дарил рубины и янтарь. Когда бывал дома…

Продолжить чтение
Еще от автора Вера Викторовна Камша
Красное на красном

По преданию, Кэртиана держится на четырех столпах — четырех Великих Домах, чьи потомки составляют ее мощь и славу. Однако приход к власти узурпатора-бастарда сделал лучших людей Золотой Империи непримиримыми врагами. И вот уже четыреста лет над одними вороном реет тень предательства, лица других овевают ветра изгнания, третьих судьба проверяет на крепость, как море скалы, а четвертым молнии несчастий испепеляют сердца. По преданию, Четверым суждено соединиться. Но только случится это на дружеском пиру или на поле брани — неведомо.

Пламя Этерны

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.

Ветер и вечность. Том 1. Предвещает погоню

«Худшее позади…» Как часто повторяют эти слова на излете смутных времен, войн, катастроф, эпидемий. Худшее позади, и отсидевшиеся в укромных местах принимаются строить планы на будущее, только эти планы отнюдь не всегда достойны и разумны. Худшее позади, и уцелевшие и дождавшиеся спешат жить и любить, только отнюдь не все беды, подвиги и потери остались в прошлом. Пусть не сейчас, а спустя Круг маяки вновь погаснут, и разогнавшийся ШАР СУДЕБ сметет все «с горами и небом, криком и тишиной». Чтобы этого не случилось, кому-то нужно шагнуть в неизвестность здесь и сейчас.

Зимний излом. Том 1. Из глубин

Невозможное все же случилось. То ли волей высших сил, то ли золотом и интригами таинственных гоганов принц-изгнанник Альдо Ракан занял столицу предков. Король Фердинанд Оллар в плену. В плену и непобедимый Рокэ Алва, обменявший свою свободу на жизнь Фердинанда. Свято верящий в свое божественное происхождение, Альдо с упоением готовится к коронации и возрождает древние порядки. Счастлив и обретший себя в служении делу Раканов Ричард Окделл, но принцесса Матильда и принявший из рук Альдо маршальскую перевязь Робер Эпинэ в ужасе от того, чем оборачивается победа.Тишина в столице, это тишина в центре смерча.

От войны до войны

Кто знает, куда ведут дороги Добра и что позволяет Злу поселиться даже в самых благородных сердцах? Неведение дарует людям мир, хотя бы на время. Но мир – куда более опасное дело, чем война. В мирное время беды следует ждать везде – и она непременно приходит – от рук врага и от слов друга.Повелителю Дома Скал Ричарду Окделлу и Наследнику Дома Молнии Роберу Эпинэ отведены не самые счастливые роли в политической мистерии королевства Талиг и всех Золотых Земель. Что ждет их и что ждет Золотые Земли? Удержится ли мир и дальше на острие клинка Первого маршала Талига Рокэ Алвы или сорвется в пропасть?

Лик Победы

На дорогах Кэртианы – следы слепой подковы, но земным властителям не до древних пророчеств. Шаткий мир вот-вот сменит очередная война, в которой каждый хочет урвать кусок пожирнее. Фактический правитель королевства Талиг кардинал Сильвестр согласен платить за столь необходимый хлеб не золотом, а воинскими талантами маршала Алвы. Непревзойденный полководец скачет в осажденный Фельп, не дожидаясь медленно движущейся армии. За его спиной – подавленный бунт, впереди – новые сражения.Знает ли маршал, кто является самым грозным врагом Талига и его самого? Что ждет юного оруженосца Алвы, предавшего своего господина ради любви? Вернет ли выросший в изгнании Альдо Ракан трон предков и что выберет его лучший друг Робер Эпинэ – живую совесть или мертвую честь? Кому улыбнется Победа, а кого настигнет страшная всадница на пегой кобыле? Шар судеб стронулся с места, его не остановить...

Рекомендуем почитать
Проклятая стажировка

Сильно всё-таки меня магистр Крэй невзлюбил. Нет то, что он, боевой маг, теоретиков недолюбливает, это известный факт. Но это ж надо было, на стажировку, в такую даль несусветную отправить? Да сюда со времён основания академии никого из стажёров не присылали! Так ладно, если бы ещё эти мучения стоили того. Но оказалось, у добрых жителей далёкого окраинного городка свои планы на присланного стажёра, в которые не вписывается долгое и мирное пребывание в городе. Но разве ж это повод для печали? Стажировка закончилась раньше срока, а обратно до академии ещё добраться надо, так почему бы не срезать путь через Забытую пустыню? Заодно можно и сокровища поискать, и разгадать парочку тайн Забытого Города.

Лабиринт верности

Реймунд Стург — убийца. Лучший из лучших. В мире Вопроса и Восклицания, переживающем эпоху великих открытый — эпоху парусов, пороха и закаленной стали. Он работает на Международный Альянс. Тайную организацию, которой платят за смерть самых сильных мира сего. Его удел — быть чужим оружием. И он был им. Верным и безотказным. С детства. Возможно лишь чуть более милосердным и склонным не допускать лишних жертв. Что-то пошло не так. Его предали. Кошка. Бывшая возлюбленная, ныне опасный враг. А голос из снов шепчет о свободе. Он все еще агент Альянса.

Тактика малых групп

Реальный мир вокруг или виртуальный? А те, кто называют себя богами, они правда боги или админы продвинутой игры? Безусловно, это интересные вопросы. Но для тех кто внутри — это не важно, они просто учатся тут жить…

Трудная жизнь Виолетты

Виолетта Барская жила обычной жизнью: любимый муж, двое маленьких детей. Не было никаких приключений, а только любовь и гармония в семье. Один день изменил всю ее жизнь: авария, смерь мужа и маленьких детей. Она осталась чудом жива, потому, что она не человек — она дампир да еще и королевской крови. Теперь ее мир полон вампиров и конечно же любви.

Белый силуэт

С самого начала люди провозглашали магию к высшим знаниям; иметь могущество над силами природы с помощью магической энергии. Однако человек совершил самую ужасную и отвратительную ошибку, неся за собой хаос и разрушение. Эта ошибка влачит корни из кровавых жертв — и ничто не сравниться с таким могуществом. Некоторые люди провозглашают ошибку даром; полны ненависти и отверженности, начали экспериментировать с магией, желая воссоздать прототип Ужасной Ошибки, — тёмной магии, скрещивая внутреннюю энергию с кровью, дабы получить оправданный Дар человечества. Ошибка не должна повториться, даже упоминаться.

Леший

«Леший» неизвестного писателя Серебряного века Сергея Рессера — символистская проза, повествующая о любовных страстях лешего и тягостном бунте лесного существа против собственной природы.

Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Часть 2

Свершилось. Принц-изгнанник Альдо Ракан коронован в городе, где некогда был предан и убит его предок. Ворон Рокэ, Повелитель Ветра, потомок предателя и опора династии Олларов – во власти нового государя. Его ждут суд и казнь. В этом не сомневается ни сам Альдо Первый, ни готовый шагнуть за сюзереном хоть в Закат Повелитель Скал, ни выбирающий между страной и другом, бывшим другом, Повелитель Молний, ни скрытный Повелитель Волн.Их четверо. Всегда четверо. Навеки четверо. Скованных невидимой цепью, но идущих разными дорогами.

Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат

Закат. Алый, багряный, кровавый… Звенит невидимый колокол, гремят пушки, и идет, идет в никуда непонятная синеглазая женщина… Завершается цикл, завершается круг, события летят к финалу, и их уже не остановишь. Излом срывает маски и назначает цены. Все дешевле золото, все дороже кровь. Дрожат горы, обесцениваются договоры, смеются и плачут спутники сгинувших богов и изначальные твари, но право выбора не отменит даже Излом. Руперт фок Фельсенбург и Ричард Окделл, кардинал Левий и епископ Бонифаций, капитан Валме и капитан Гастаки, маршал Капрас и маршал Алва – каждый выбирает за себя, и выбор каждого падает на единые весы.

Зимний излом. Том 2. Яд Минувшего. Часть 1

Свершилось. Принц-изгнанник Альдо Ракан коронован в городе, где некогда был предан и убит его предок. Ворон Рокэ, Повелитель Ветра, потомок предателя и опора династии Олларов — во власти нового государя. Его ждут суд и казнь. В этом не сомневается ни сам Альдо Первый, ни готовый шагнуть за сюзереном хоть в Закат Повелитель Скал, ни выбирающий между страной и другом, бывшим другом, Повелитель Молний, ни скрытный Повелитель Волн.Их четверо. Всегда четверо. Навеки четверо. Скованных невидимой цепью, но идущих разными дорогами.

Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб

Где-то с той стороны, на изнанке мира, катится лабиринтом Шар Судеб. Он катится, и начинаются войны, рушатся города, сходят обвалы. Шар можно подтолкнуть, направить в другую колею, но и там он будет крушить и давить – он не умеет иного. А люди и нелюди Кэртианы чувствуют, как дрожит то, что казалось незыблемым. Чувствуют войну, которой не избежать, ведь выбор – это та же битва, и один потомок славного рода выберет честь и верность, другой – иллюзии и обиды. Мертвые и живые воюют по-своему и за свое, и даже мертвая кровь могла бы пригодиться – но поймет ли это тот, кто уже разменял кровь живую?А Шар Судеб все катится, набирая обороты.