Когда Роми вернулась, в спальне царил полумрак. Хавьер лежал на кровати, скрестив руки за головой. Ей ужасно хотелось присоединиться к нему, зарыться лицом в его плечо, вдохнуть мускусный запах его кожи и почувствовать, что находится там, где должна быть. Заснуть, зная, что посреди ночи он разбудит ее, чтобы заняться с ней любовью. Что от его прикосновений по ее венам разольется огненная лава желания…
— Иди сюда, — хрипло произнес Хавьер.
Он протянул ей руку, и ее глаза расширились.
— Уже поздно, — ответила Роми. Его губы изогнулись в улыбке.
— И ты устала. — Она подошла к нему, и он взял ее за руку. — Голова болит? — Он потянул ее на себя, и в следующую секунду она очутилась рядом с ним на кровати. Его губы коснулись ее виска.
— Просто день был долгий.
Заметив тени под ее глазами, Хавьер слегка нахмурился:
— Не хочешь рассказать?
Ей было так хорошо в его объятиях. Три года назад в них она забывала обо всех своих заботах и тревогах. До сих пор она ни разу не усомнилась в правильности своего решения, касающегося разрыва с Хавьером. Сейчас она впервые спрашивала себя, не было ли оно опрометчивым. Но как могло что-то по-настоящему прочное со временем дать трещину, вместо того чтобы стать еще крепче? Три года назад она всей душой верила, что нашла своего единственного. Мужчину, рядом с которым ей хотелось бы провести остаток жизни. Вот только он оказался неспособен ответить на ее чувства, а на меньшее она была не согласна.
— Может, как-нибудь в другой раз?
Хавьер лег поверх нее и накрыл ее губы своими. Его руки скользнули под ее топ и накрыли холмики грудей, затем большие пальцы принялись ласкать соски, пока они не затвердели.
— Ты нечестно играешь, — простонала Роми, когда его губы коснулись чувствительной впадинки у основания ее шеи.
— Прикажи мне остановиться.
Для этого было уже слишком поздно, и Хавьер, задрав ей топ, накрыл губами один ее сосок и стал нежно покусывать. Она вскрикнула от наслаждения, ее дыхание стало прерывистым. Затем он просунул руку под пояс ее пижамных шортиков и нашел чувствительную точку.
Это было выше ее сил, и она стащила с себя пижаму. Хавьер вошел в нее стремительным рывком и задвигался, постепенно набирая скорость. Издав восторженный стон, она подхватила его ритм, и мгновение спустя они воспарили ввысь, а потом, достигнув вершины экстаза, совершили свободное падение.
«Единственная хорошая вещь в нашем браке», — подумала Роми, засыпая в объятиях Хавьера. В ночной темноте она почти поверила в то, что прошлое и настоящее переплелись воедино, хотя и знала — они существуют отдельно друг от друга.
Это почти дало ей надежду на будущее.
Почти.
При свете дня, когда она вернется к реальности, ее восприятие изменится.
Наступил прекрасный вечер раннего лета. По мере того как сгущались сумерки, небо бледнело. Уличные фонари зажигались, пока Хавьер вел свой «мерседес» по широким улицам, вдоль которых росли деревья. Они с Роми ехали в роскошный отель, где должен был состояться благотворительный прием.
«Все пройдет хорошо, — убеждала себя девушка, пытаясь успокоиться. — В прошлом ты несколько раз сопровождала Хавьера на подобные мероприятия. Там непременно будут люди, с которыми ты уже встречалась».
Платье от Колетт Динниган подчеркивало ее стройную фигуру. В нем сочетались разнообразные оттенки синего, изумительно гармонировавшие с ее светлыми волосами, собранными в сложный узел. Босоножки на высоком каблуке добавляли Роми несколько дюймов роста. Макияж был неброским и естественным. Бриллиантовые серьги и подвеска довершали образ жены миллиардера.
Ей целых пять часов придется улыбаться, вести светскую беседу, пить дорогое вино и пробовать кулинарные шедевры.
Выдержит ли она?
— У тебя нет причин для волнения, — сказал Хавьер, и Роми криво усмехнулась.
— Тебе легко говорить.
— Мы делали это и раньше, если помнишь.
— Ключевое слово здесь «раньше».
Три года назад она была безумно в него влюблена и ей все казалось по плечу. Теперь обстоятельства изменились.
— Расслабься.
«Как будто это возможно».
Роми бросила на него красноречивый взгляд, после чего уставилась в окно. Вскоре они свернули на подъездную аллею, ведущую к отелю. Когда они припарковались рядом с другими автомобилями, служащий в униформе открыл пассажирскую дверцу и помог Роми выбраться из машины. Она едва заметила, как Хавьер присоединился к ней, и служащий сел за руль, чтобы поставить автомобиль в подземный гараж. Ее ослепили вспышки камер, и она изобразила на лице улыбку.
Хавьер де Васкес интересовал прессу не только благодаря своему положению в мире большого бизнеса, но и своей щедрости по отношению к благотворительным организациям.
Присутствие рядом с ним Роми породит волну слухов и домыслов, не говоря уже о наличии у них обоих обручальных колец. Бесспорно, все это свяжут с делом Андре Пикарда, и выводы будут однозначны.
И что с того? Разве она может повернуть назад и убежать?
Она станет улыбаться до тех пор, пока у нее не заболят лицевые мышцы, непринужденно болтать с другими гостями, словно у нее все в порядке.
Догадывается ли Хавьер, как ей тяжело притворяться?
