Сердце Ведьмы - [96]

Это нужно сделать. Рано или поздно мне в любом случае придётся рискнуть.

Женщина глубоко вздохнула, направила все имеющиеся силы в заклинание и шагнула в очаг.

Пламя лизало подол её сорочки, безобидное, как спокойные волны на берегу. Кожа осталась невредимой, хотя стоять на тлеющих углях босиком оказалось неудобно. И всё это время тёмная бездна взывала к ней – было так заманчиво дотянуться до неё и погрузиться в её пустоту. Но колдунья упрямо проигнорировала это желание и сосредоточилась на поддержании барьера вокруг себя.

Она не знала, сколько времени простояла так, прежде чем открыла глаза и в дверях увидела Скади, смотрящую на неё с величайшим благоговением.

Ангербода ахнула от удивления и боком вывалилась из очага, но не успела упасть на пол, так как в следующую секунду её подхватили руки Охотницы. Они долго смотрели друг на друга, прежде чем великанша поставила её на ноги и смущённо отошла.

На мгновение воцарилась тишина.

– Я не слышала, как открылась дверь, – произнесла Ангербода, неловко стряхивая пепел с подола платья.

– Я стучала. Прости, что меня так долго не было. Мне нужно было проветрить голову, – сказала Скади, садясь на скамью и глядя в огонь. – Я боялась, что, если вернусь сюда слишком рано, нашей дружбе придёт конец.

– Я понимаю. – Ведьма расположилась на кровати и посмотрела на гостью.

– То, что ты сейчас сделала, просто невероятно! Это то самое… то, над чем ты работала всё это время? Твоё заклинание, чтобы спасти Хель?

– Да. – Ангербода передёрнула плечами. – Я… рада, что ты вернулась. И хотела бы сказать, что была неправа. В том, что наговорила тебе в тот раз. Мне очень жаль.

Голова Скади резко повернулась к ней, брови высоко поднялись над светло-голубыми глазами. Она, казалось, на мгновение растерялась, прежде чем вздохнуть и пересесть на кровать рядом с подругой.

– По крайней мере, ты умеешь признавать ошибки. Хотя, знаешь, иногда я жалею, что встретила тебя. Порой ты меня жутко раздражаешь.

Ангербода ничего не могла на это возразить. Между ними снова воцарилось молчание, но на этот раз оно было менее напряжённым.

– Я должна тебе кое в чём признаться, – наконец произнесла Охотница, и когда ведьма повернулась, чтобы вопросительно взглянуть на собеседницу, то увидела, что выражение лица у той было решительным. – Это я поместила змею над головой твоего мужа после того, как его заковали.

Ангербода даже не успела поправить слово «муж», прежде чем картины мучений Локи снова всплыли в сознании и её глаза расширились. Ей не было ведомо, кто повесил змею, – только то, что она была там.

– Зачем ты это сделала?

Скади повернулась к огню.

– Я хотела увидеть, как он страдает. И не только потому, что от него вечно одни проблемы. И не потому, что он убил Бальдра. Не просто для того, чтобы болью отвлечь его от попыток придумать, как избежать наказания. Я жаждала видеть, как он страдает, потому что была свидетелем того, как ты страдала по его вине.

Колдунья ничего на это не ответила и тоже уставилась в огонь.

– Я сказала ему: «Это тебе за Ангербоду и за твоих детей», – продолжила Скади. – После моих слов он заговорил, впервые с тех пор, как его поймали. Локи прошептал мне, так, чтобы никто другой не услышал, что все эти мучения не могут быть местью за тебя, потому что ты бы никогда не поступила с ним подобным образом. И я ответила ему: «Вот почему это делаю я, а не она».

Последовало долгое молчание, во время которого ведьма поняла, что хотя она, конечно, чересчур накручивала себя по поводу их отношений со Скади, но определённо правильно распознала знаки. Признание подруги только что это доказало.

– Спасибо, – тихо произнесла Ангербода и повернулась к ней.

– Э-э-э? – Ётунша моргнула, выгнув бровь. – За то, что подвергла твоего бывшего мужа пыткам без твоего на то согласия?

Женщина взяла Скади за руки.

– За всё. За то, что чуть не проткнула меня стрелой столько лет назад, а потом разделила со мной ужин. За то, что смастерила мне мебель и придумала мне занятие, взявшись обменивать мои зелья. Я была так одинока, когда мы впервые встретились, но ты позаботилась обо мне.

Голос Скади смягчился:

– И по-прежнему забочусь.

– Я знаю, – сказала Ангербода.

– Правда? – спросила Охотница, пытаясь разгадать выражение лица ведьмы. Должно быть, она увидела в её глазах что-то, что придало ей смелости, потому что она придвинулась ближе и сказала: – Локи, возможно, и любил тебя, если он вообще на это способен, но причинял тебе только боль. Ты это прекрасно знаешь. Мы обе это знаем. Я хотела бы стать для тебя чем-то большим, Ангербода. Гораздо большим. Я любила тебя тогда. Я люблю тебя сейчас. И буду любить тебя до самой смерти. И даже после, что бы ни случилось, я всё равно буду любить тебя, несмотря на то, что ты такая тупица и поступила со мной так же, как Локи поступал с тобой. Но, полагаю, именно это делает и меня тупицей.

– Мы обе тупицы. – Сердце женщины колотилось в груди. – Всё могло сложиться совсем по-другому…

– Всё и сейчас может сложиться по-другому, – яростно возразила Скади, наклоняясь ближе и сжимая её руки.

– Но конец будет прежним, – прошептала в ответ колдунья.