Сердце тьмы и другие повести - [71]

Ее хладнокровное, трезвое, добродушное самообладание, казалось, укрепляло его сердце. А может быть, на него действовало так успокоительно очарование ее лица, ее голоса, ее взглядов? Однако приходится думать, что именно все это и воспламеняло его воображение, если истоки любви лежат в воображении. Но я не таков, чтобы исследовать глубже подобные тайны, и мне кажется, мы позабыли о бедном старике Нельсоне, восседающем на задней веранде и тревожно раздувающем щеки.

Я указал ему, что в конце концов Джеспера нельзя назвать частым посетителем. Он и его брат плавали по всем водам Архипелага. На это старичина Нельсон ответил только - и ответил с беспокойством:

- Надеюсь, Химскирк сюда не заглянет, пока здесь стоит этот бриг.

Он уже видел в Химскирке какое-то путало! В Химскирке! Право, этот человек мог вывести из терпения...

II

Ну кто, скажите пожалуйста, был этот Химскирк? Вы сразу увидите, как неразумен был этот страх перед Химскирком... Конечно, человек он был довольно зловредный. Это сразу бросалось в глаза, достаточно было послушать, как он смеется. Ничто не разоблачает яснее тайных свойств человека, чем неосторожный взрыв смеха. Но - помилуй бог! - если бы мы вздрагивали от скверного хохота, словно заяц от любого звука, нам ничего иного не оставалось бы, кроме одиночества пустыни или уединенной хижины отшельника. И даже там нам пришлось бы переносить неизбежное присутствие дьявола.

Однако дьявол - персона значительная, знавшая лучшие дни и высоко стоящая в иерархии небесного воинства. Но в иерархии земных голландцев Химскирк, чьи ранние годы вряд ли отличались особым блеском, был всего-навсего флотским офицером сорока лет от роду, без каких-либо особенных связей или способностей, какими можно похвалиться. Он командовал "Нептуном" - маленькой канонерской лодкой, патрулировавшей в водах Архипелага и следившей за торговцами. Право, не очень высокое положение. Повторяю, это был самый обыкновенный лейтенант, средних лет, числящий за собой двадцать пять лет службы и, вероятно, в недалеком будущем собирающийся выйти в отставку. Вот и все.

Он никогда не утруждал своей головы размышлениями о том, что делается на Семи Островах, пока не услыхал из разговоров в Минтоке или Палембанге о поселившейся там красивой девушке. Думаю, любопытство побудило его заглянуть на Острова, а раз увидев Фрейю, он взял себе за правило заезжать к Нельсону всякий раз, как находился на расстоянии полудня пути от Островов.

Я не хочу сказать, что Химскирк был типичным голландским флотским офицером. Я их видел в достаточном количестве, чтобы не допустить этой нелепой ошибки. У него было большое, гладко выбритое лицо с плоскими смуглыми щеками, а между ними был пухлый рот. В его черных волосах серебрились белые нити, а его неприятные глаза тоже были черные. У него была скверная привычка бросать по сторонам косые взгляды, не поворачивая головы, низко посаженной на короткой, круглой шее. Толстый круглый торс в темной форменной куртке с золотыми жгутами на плечах был водружен на паре раскоряченных толстых круглых ног в белых диагоналевых брюках. Его круглый череп под белой фуражкой также казался необычайно толстым, но мозгов в нем было достаточно, чтобы обнаружить и злостно использовать страх бедняги Нельсона перед тем, что было облечено хотя бы лоскутком власти.

Химскирк высаживался на мысе и, прежде чем явиться в дом, молчаливо обходил всю плантацию, словно это была его собственность. На веранде он выбирал лучший стул и оставался к завтраку или к обеду, не трудясь даже подождать хотя бы намека на приглашение.

Его следовало бы выгнать уж за одно его обращение с мисс Фрейей. Будь он голым дикарем, вооруженным копьями и отравленными стрелами, старик Нельсон (или Нильсен) вышел бы на него с кулаками; но этих золотых жгутов на плечах - к тому же голландских жгутов - достаточно было, чтобы устрашить старика; он разрешал негодяю относиться к нему с тупым пренебрежением, пожирать глазами его дочь и опоражнивать бутылки из его маленького винного погреба.

Кое-что не ускользнуло от моего внимания, и однажды я попробовал высказаться по этому вопросу.

Жалко было видеть страх, появившийся в круглых глазах старика Нельсона. Прежде всего он заявил, что лейтенант - его добрый друг, очень славный парень. Я не спускал с него пристального взгляда, и наконец он стал заикаться и признался, что, конечно, Химскирк не производит впечатления человека жизнерадостного, но все же в глубине души...

- Я еще не встречал здесь жизнерадостных голландцев, - перебил я. - В конце концов жизнерадостность большого значения не имеет, но неужели вы не видите...

Тут Нельсон неожиданно так перепугался, что у меня не хватило духу продолжать. Конечно, я собирался ему сказать, что парень преследует его дочь. Это самое подходящее выражение. Не знаю, на что мог надеяться Химскирк или что он задумал предпринять. Быть может, он считал себя неотразимым, либо его ввели в заблуждение живые, уверенные, непринужденные манеры Фрейи. Но факт оставался фактом. Он преследовал девушку. Нельсон это не мог не видеть. Но... он предпочитал закрывать глаза. Он не желал, чтобы ему об этом говорили.