Сердце сумрака - [87]

– Кален, постой, – окликнул его Канс, в сердце которого сейчас невозможно было прочитать ни одну эмоцию. – Нам нужно поговорить.

Кален кивнул ему так же бесстрастно.

– Тия, я найду тебя позже.

– С ними все будет хорошо? – с тревогой спросила я у Халада и оглянулась. Все генералы постепенно разошлись, и кузены остались вдвоем.

– Им нужно многое уладить между собой. – Халад одарил меня лукавой улыбкой. – Они же упрямы как ослы, хотя по Кансу этого не скажешь. Знаю, сейчас в это слабо верится, но обещаю тебе – они обязательно помирятся. Как и всегда.

– Она говорит правду, – подтвердил король Канс. – На некоторое время мы с Каленом отдалились. В тот день мы с ним многое обсудили. Моего отца. Его жизнь в Кионе. Но в основном мы говорили о Тие. – Он криво усмехнулся. – Вам известно, что когда-то она была в меня влюблена? Я даже не подозревал об этом. Она всегда была такой тихой и вежливой.

Письма аши немного успокоили короля, а леди Зое и лорду Фоксу удалось убедить солдат отвести оружие от моего горла. Но его подозрительность никуда не делась, и несколько его воинов все равно вились вокруг меня якобы «для моей же защиты». Утром мы должны были достичь подножия Пещерных гор, но король все равно не желал ложиться спать перед предстоящим походом.

К тому же его недоверие не помешало ему продолжить расспросы о письмах и Тие, особенно он хотел знать, что случилось между ее неожиданным исчезновением и внезапным появлением в Даанорисе. Пока мы говорили, его враждебность потихоньку сошла на нет, и я уловил в нем проблески того самого принца, каким он был, когда Темная аша только-только появилась в квартале Ив и никто из них не подозревал об уготованной им участи.

– Эти письма, – заметил он, – незакончены.

– Нам не удалось вернуть недостающие страницы, ваше величество. – Мне все еще было стыдно в этом признаваться.

– Не важно. Если Костяная ведьма все же появится, как ты утверждаешь, будет проще самому спросить у нее о дальнейшем. – Он уставился на пламя костра. – Это было еще одной моей ошибкой. Проще критиковать того, кто носит корону, когда ее тяжесть не давит на тебя самого. Мой отец, он был не таким уж хорошим, каким его все считали. Но и злодеем он был не всегда. То же самое, я так полагаю, можно сказать о Тие. Я очень жалею, что тогда мы так и не поговорили; вместо этого я поддался своей злости и прогнал ее. Просто я был безутешен. Мне казалось, будто внутри меня разверзлась бездна, и если свой гнев направить на нее, эта пропасть закроется. У меня были все основания винить ее. Но… ситуация изменилась.

– Вы больше не злитесь на нее?

– Мы пришли к… временному согласию. Сейчас я понимаю ее лучше, чем тогда. Я очень сожалею о ее сестре. По мнению Фокса, ей больше нельзя доверять. Он боится, что Тьма выжидает подходящего момента, когда можно будет снова вступить в свои права и найти новую жертву. Он не желает ей смерти, но не видит другого выхода.

– Я же сам думаю иначе. Она воскресила моего кузена из мертвых. Такое мастерство серебряного сердца ни одна Темная аша не показывала. Уже за одно это она заслуживает моей бесконечной благодарности. Она любит Калена – неистово, всецело. А потому я разделяю ее страдания. Если у нее получится обрести сердце сумрака, если она найдет способ вырвать из себя Тьму, то я буду молиться за ее успех.

Король позволил себе улыбнуться: улыбка – мрачная, но полная обещания – точно каллиграфией украсила его лицо.

– В конце концов, кто лучше поймет братоубийцу, как не другой братоубийца?

19

Ко всеобщему облегчению, ни у одного из одалийцев не обнаружились признаки Обречения.

– Как хорошо, что мы вовремя добрались до них и сумели предупредить, – спокойно заметила я, проверяя последнего из солдат. – Я бы не простила себе, если бы Канс заболел.

Халад вздохнул:

– Тия, Канс точно так же жалеет о содеянном, как и ты.

– Довольно странный способ это показать. Он даже не смотрит на меня.

– В этих вопросах он немного неопытен. Обычно Канс редко выходит из себя. И подобное проявление злости с его стороны означает только одно: вы с Каленом очень ему дороги. Просто дай ему время.

В эту минуту мы подошли к одной из двух палаток, где Кален и Халад уже сложили свои вещи. Мы с Лик должны были занять соседний шатер. Она уже ждала меня у входа и, откашлявшись, произнесла:

– Тия, ты не будешь возражать, если мы с Каленом поменяемся местами?

– Что? – удивился Халад, чье лицо уже залил румянец.

– Ради бога, – согласилась я. – Я как раз хотела предложить то же самое.

– Спасибо. – Лик одарила Кузнеца душ соблазнительной, немного взволнованной улыбкой, после чего скрылась в нашей палатке.

– Так значит, – продолжила я, как только аша ушла, – вы и Лик вместе?

Халад по-прежнему стоял красный как помидор.

– Утром у горвеканцев… было не совсем то, о чем ты подумала.

– Какая жалость, потому что в противном случае я была бы очень счастлива за вас. Почему ты этого стесняешься?

– У меня не так много опыта в отношениях. Я не хочу чересчур торопить события. И не хочу поставить Лик в неудобное положение.

На мой взгляд, Лик, в отличие от него, двигалась семимильными шагами, но я решила воздержаться от этого замечания.