Сердце сумрака - [14]

– Вернаша из Роз была несравненным воином! Она стала первой ашей в Кионе!

– Малыш, ты знал ее настолько хорошо, чтобы это утверждать? – спросил Рахим. – Она рассказывала тебе о своих любимых цветах, любимом наряде? Нам ведь проще смотреть на героя и не видеть его человеческих пороков. Во времена моего детства многие герои по праву считались мерзавцами, но их прославляют по сей день лишь по одной причине – они тресеанцы. – Мужчина нахмурился. – Однако и на этот вопрос мне хотелось бы знать ответ.

– Тем не менее это не меняет представления о том, что значит быть ашей. – В окружении холода и книг голос Халада звучал тихо и приглушенно. Он опустил руку на плечо Лика. – Нельзя чтить прошлое, не имея о нем представления. Я предпочту знать правду, чем жить в блаженном неведении, даже если та уничтожит все, во что я верил. Традиции не всегда благородны. Иначе бы ты без всяких возражений стал ашей еще несколько лет назад.

Лик взглянул на него. В его стеклянном сердце закружился цветной вихрь – я решила, что сейчас он все расскажет. Но ладонь Халада, лежащая на его плече, была лишь дружеским жестом. Ничего не замечающий Кузнец душ не слышал желания в молчании Лика – его невысказанном признании.

Тогда молодой аша, приказав своему сердцу молчать, только кивнул в ответ. Я испустила тихий вздох, не сразу осознав, что все это время стояла без дыхания. Мне стоило больших усилий не вмешаться. У нас с Каленом ушли годы, прежде чем мы научились существовать в унисон. Надеюсь, однажды они тоже обретут свой ритм.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо, пока никто нас не слышал, поинтересовался у меня Кален.

На миг я прикрыла глаза.

– Если Аена была права насчет легенды, могла ли она быть права и во всем остальном?

Книга могущественных рун, которую преподнесла мне Безликая, по-прежнему оставалась в руках Микаэлы, однако все заклинания из нее я знала наизусть. Как знали, но скрывали ото всех сами старейшины – по заверениям Аены. «Они учат вас лишь рунам, необходимым для усмирения дэвов, а также заставляют рисковать своей жизнью ради их целей. – Женщина давно была мертва, но ее насмешливые слова звучали в моих ушах до сих пор. – Зачем им обучать рунам, способным возвысить тебя над ними?»

Мой кулон все еще отливал серебром. Но сколько времени пройдет, прежде чем другое пророчество Аены сбудется? Когда в моем сердце сгустится чернота и оно отдастся во власть тьмы?

Кален улыбнулся.

– Какой бы ни была это правда, мы ее узнаем, – со спокойной уверенностью сказал он. И я поверила ему.

То, что Гариндор Сверртхия живет в Фарсуне, оказалось не совсем правдой; он обитал в маленьком домике на окраине города, на границе с Рунным лесом. Как объяснил советник Людвиг, делал он это по своему убеждению, а не из-за вражды истеранцев.

Когда мы постучали, дверь нам открыл бледный, болезненного вида юноша лет двадцати. Альти, только взглянув на его стеклянное сердце, мигом засучила рукава.

– Ну-ка живо в постель, молодой человек.

Парнишка оторопел.

– Я… я не…

– Без разговоров. У тебя жар, а его нельзя переносить на ногах. Где твой хозяин?

– Он здесь. – В дверях показался беловолосый дрихтианец, выглядел он гораздо лучше и здоровее своего помощника. На простом кожаном ремешке у него болтался стеклянный кулон, излучавший мягкое пурпурное сияние. Сначала мужчина удивленно воззрился на нас, а после перевел взгляд на советника Людвига. – Что происходит, милорд?

– Приносим наши извинения за вторжение, Гариндор. К нам из Киона прибыли гости, которые нуждаются в ваших экспертных знаниях. И вопрос этот носит неотложный характер.

– Неотложный характер, говорите? – Мужчина поправил на носу очки. – И среди вас аши, как я посмотрю. Поскольку область моих экспертных знаний лежит в прошлом и не требует спешки, это довольно странная просьба. Прошу простить моего помощника Яррода. Последние несколько дней он плохо себя чувствует и должен сейчас отдыхать.

– Я немедленно позабочусь о нем, лорд Гариндор, – пообещала Альти. – Вы идите, а я пока осмотрю его.

Гариндор повел нас в глубь дома. Тот оказался заставлен множеством необычайных хитроумных устройств и старинных вещей. С высоких полок на нас бесстрастно взирали трехголовые статуи, небольшие картины изображали сцены одновременно жестокой и редкой красоты: огромное великолепное божество топчет армию умирающих солдат, а из земли вылезают слоны с семью бивнями, чтобы уничтожить урожай и домашний скот. И все это нарисовано яркими, практически кричащими красками. Стены были украшены старинным, сурового вида оружием.

Заметив наше удивление, Гариндор улыбнулся.

– Вот почему я решил поселиться вдали от остальной части города. Истеранцы – добрые, славные люди, но совершенно не понимают, для чего я храню все эти орудия разрушения, пусть даже и в качестве объектов изучения. – Тут он вздохнул. – Я презираю дрихтианскую политику так же сильно, как и они, поскольку многое пережил сам. Но от гноя, который буквально въелся в твои кости, трудно избавиться. В том, чтобы попытаться понять культуру, которую ты порицаешь всем своим существом, нет никакого противоречия. Не возражаете, если я закурю? У меня есть очень хорошие сигары из Адра-ала.