Сердце сумрака - [12]

– Постойте, – вмешался Лик. – Все было совсем не так. Это ведь Изогнутый Нож замыслил осквернить земли, потому что жаждал заполучить власть своего брата, да?

Я продолжила читать:

– Парящий Клинок боялся, что может быть побежден, когда меньше всего этого ожидает, а потому пожелал доверить свое существо тому, кого нежно любил больше всего. По его указанию Танцующий Ветер стала носить половину его сердца в своем, а большая часть ее сердца поселилась в его недрах. Он считал, что она никогда не сможет его предать, если доля ее души будет принадлежать ему.

– Какой романтичный парень, – проворчал Лик.

– Согласно написанному, брат Парящего Клинка, Изогнутый Нож, пытался выяснить местонахождение его стеклянного сердца в попытке спасти людей. «Помоги мне, Танцующий Ветер, – умолял Изогнутый Нож богиню. – Помоги получить сердце Парящего Клинка, чтобы возродить этот мир».

Альти нахмурилась:

– Нас учили тому, что эту реплику произносит Танцующий Ветер, а не Изогнутый Нож.

Так и есть. По известной мне версии легенды жаждущий власти Изогнутый Нож убедил Маленькую Слезинку, завистливую сестру Танцующего Ветра, выкрасть стеклянное сердце Парящего Клинка, чтобы соединить его со своим и создать сердце бога. После чего он попытался подчинить мир своему замыслу, создав дэвов для воплощения этой идеи. Но Изогнутый Нож оказался повергнут: Танцующий Ветер объединила половину своего стеклянного сердца с сердцем Парящего Клинка, тем самым вернув бога к жизни, а тот победил своего жестокого брата и изгнал Маленькую Слезинку, ставшую первой Костяной ведьмой.

– Дальше никаких упоминаний о Танцующем Ветре нет, – сказала я, просмотрев оставшиеся страницы. – В известной нам истории Парящий Клинок расколол свое сердце на три части и две из них пожертвовал на исцеление земель. В этом же тексте об этом ни слова. Вот послушайте: «Но не успел Изогнутый Нож воспользоваться сердцем своего брата, потому как сам был предан. Маленькая Слезинка по-прежнему питала чувства к Парящему Клинку и пожелала спасти тому жизнь, объединив половину его сердца со своим. И тем самым оживила его, завладев частью его Темной магии.

Тогда Парящий Клинок нанес удар по Изогнутому Ножу и попытался забрать сердце сумрака. Но застигнутый врасплох и убежденный в своем проигрыше, Изогнутый Нож оборвал действие заклинания до его завершения. И был повергнут родным братом.

Однако лишившийся сердца Парящий Клинок ослабел. Он сумел лишь согнать Изогнутого Ножа в преисподнюю, где тот был вынужден вечно скитаться среди мертвых руин. Оказавшись в изгнании, Изогнутый Нож обратил свою злость и остатки сил на Маленькую Слезинку, предавшую его из-за любви к его брату.

И проклял он ее: «Ты больше не сможешь использовать магию жизни. Отныне ты будешь воздействовать лишь на Тьму и мертвых. И никогда не сможешь отдать кому-то свое сердце вновь. Ты будешь одинока до того дня, пока твое предательство не будет разрушено, а моя воля исполнена».

И тогда Маленькая Слезинка, первая из порождений Тьмы, сбежала. Последний удар Изогнутого Ножа оборвал ее связь с Парящим Клинком. Его злой дух навсегда бессмертной тенью поселился в землях, посеяв непрекращающиеся смерти и породив семерых демонов. Так и умерли два брата, а на их месте выросла гора.

– Это явно не то, что я видела на дараши оюн, – заключила Альти.

– Но это невозможно! – воскликнул Лик. – Вы хотите сказать, что злодеем был не Изогнутый Нож, а…

– Парящий Клинок, – мрачно закончила я. Если это правда, то Аена была права с самого начала.

Аши леди Зои точно изящные орудия стояли, выстроившись на корме корабля. Их спины походили на инкрустированные драгоценными камнями пушки, руки были вскинуты словно натянутые тонкие стрелы. Накрашенные помадой и румянами лица излучали опасность, а исходящая от них свирепость своим блеском затмевала их красоту.

Поначалу создаваемые ими руны были мне не видны. Но вскоре брошь, которую дала мне Темная аша, нагрелась у меня на груди, и тогда я узрел: их руки, извлекая из воздуха нити и иглы, а из эфира – колеса и рукояти, переплетали мягкие невидимые шелка, реющие на периферии моего зрения.

Результат этих действий не вызывал сомнений. Завывающие вокруг нас ветра свидетельствовали о силе аш, корабль мчался по волнам как никогда быстро. Его нос со свистом рассекал летящие навстречу пенные морские воды. Матросы плакали, молились, сыпали проклятиями, но к концу второго часа затихли, в отчаянии уцепившись за привинченные к палубе предметы. Они с восторгом и страхом смотрели на облаченных в развевающиеся хуа женщин, в чьих волосах сверкали вплетенные солнца и звезды, пока корабль без какого-либо их участия разрезал быстрые воды.

Я не мог обращаться к письмам Костяной ведьмы так часто, как мне того хотелось. Из-за раскачивающегося корабля и бьющих о его борт яростных волн я с трудом удерживал равновесие, не говоря уже о том, чтобы внимательно что-то прочитать. Но даже то, что я успел изучить, вызывало у меня беспокойство. Уже не впервые я задавался вопросом, для чего она призвала меня: из-за моего мастерства складывать баллады или совершенно по иной причине.