В сводчатых залах оплота Кондракара мне улыбался Оракул.
«Вот и усвоен еще один урок, — говорил он нам. — Взят еще один барьер. Вы растете, Стражницы. Взрослеете».
— Я хотела спросить… — начала я.
«Что?»
— Когда вы отправите нас назад… нельзя ли немного схитрить?
«Как это — схитрить, Стражница?»
— Ну, просто… мы ведь исчезли не несколько дней, никого не предупредив, ничего не объясняя…
«Ага. Родители».
— Одним словом… да.
«Нет нужды причинять им тревогу и боль. Хорошо, Стражница. Мы «схитрим». Время, как и пространство, здесь податливо».
И мы вернулись в тот же вечер, когда отправились в путь.
На следующий день в коридоре Шеффилдской школы я встретила Мэтта. Мучаясь угрызениями совести, я тупо глядела на свои ботинки.
— Привет, — окликнул он. — Что-то у тебя сегодня усталый вид. Неужели белка всю ночь спать не давала?
— Что-то вроде того, — пробормотала я.
Потом сделала нечеловеческое усилие, подняла глаза и встретилась с ним взглядом.
— Твои щенки…
— Да, — сказал он. — Разбежались по всей квартире. Ни минуты спокойно не сидят, — он улыбнулся мне. — Может, все-таки хочешь на них посмотреть? Заходи после школы.
— Очень хочу, — сумела выдавить я, покраснев до ушей.
Его улыбка стала шире. У меня в груди появилось странное ощущение, не имевшее ничего общего с Сердцем Кондракара, а касавшееся только моего собственного сердца. Оно забилось как сумасшедшее.
— Тогда встретимся после уроков, — Мэтт махнул мне рукой и зашагал прочь.
У меня за спиной Ирма противным голосом затянула:
— А у Вилл свиданье, а у Вилл свида-анье…
Я толкнула ее в бок и велела умолкнуть. Но почему-то с моих губ не сходила довольная улыбка.
