Сердце розы - [29]

Как всегда, госпожа Зейнеп появилась точно в назначенное время.

— Как дела, дорогая? Мы пройдем прямо в сад, ведь ты, наверное, хочешь узнать, о каком сюрпризе я говорила тебе на первом уроке.

Они прошли несколько шагов по саду, когда господа Зейнеп остановилась у одной из роз.

— О нет, это не она.

Они пошли дальше, и госпожа Зейнеп объяснила:

— Она думала, что ты Мэри.

— Похоже, все в этом саду вращается вокруг Мэри… Я еще вчера хотела спросить вас, когда мы беседовали с Желтым Цветком, но забыла. Как розы в саду могут узнать того, кто был здесь много лет назад?

— Видишь А и, сами розы, конечно, цветут всего несколько недель, но розовые кусты уже были в этом саду, когда сюда приходила Мэри. Она произвела на них такое впечатление, что все они говорят, что Мэри для них как вода. На языке цветов это высший комплимент, который может сказан, роза. Ведь розы сами как вода; они такие же внутри, как и снаружи. И ждут того же от нас. Поэтому розы чувствовали, что Мэри оправдала их ожидания. Они просили меня объяснить ей, какая она особенная. По когда я сказала об этом Мэри, она покраснела и ответила: «Если во мне и есть что-то особенное, то это потому, что я люблю розы». Ее ответ так понравился розам, что они пожелали, чтобы она слышала их голоса. Но в то время, к сожалению, это было невозможно. Мэри нужно было повзрослеть, чтобы слышать их. Однако розы были уверены, что однажды она вернется сюда, чтобы слышать голоса будущих поколений роз. Они посовещались и единодушно решили, что любая роза в салу, прежде чем увянуть, будет передавать спои знания о Мэри молодым бутонам, которым еще только предстоит расцвести. И поэтому память о Мэри передавалась в каждом поколении роз много лет. И с тех пор каждая роза в этом саду мечтает оказаться в том «счастливом поколении», которое будет разговаривать с Мэри. Более того, на этом же совете было принято решение позволить Мэри слышать розу по имени Сократ.

— Сократ?

— Он самый ценный цветок в саду, встреча с ним высшая ступень для того, кто слушает розы. Он говорит только стихами. Мэри не познакомилась с ним, когда была здесь, потому что еще не была готова к этому. Но все розы в саду живут ожиданием встречи Мэри и Сократа.

У Дианы было такое чувство, будто она попала в какую-то легенду или миф. У нее все так перемешалось в голове, реальное так переплелось с нереальным, что она уже не знала, чему верить и что чувствовать. Но хотя бы слало ясно, кто такой Сократ, упомянутый в письме Мэри.

Она невольно огляделась, чтобы увидеть розу, которая выделялась бы среди остальных, но все цветы были восхитительны и в этом смысле не отличались один от другого.

— А можно увидеть Сократа?

— Если хочешь, то пожалуйста. Собственно, это и был мой сюрприз.

Они прошли в самый конец сада, оставив позади бесчисленные кусты роз. Госпожа Зейнеп остановилась у пустого клочка земли диаметром не больше полуметра.

— Вот мы и пришли, — сказала она.

Весь сад был усеян розовыми кустами, кроме этого участка земли. Госпожа Зейнеп неподвижно застыла, а Диана молча ожидала, что будет дальше. Однако пауза затянулась, и Диана не выдержала:

— Почему мы стоим здесь? Я думала, мы идем к Сократу.

— Мы стоим перед ним. Он прямо перед тобой во всей своей красе.

— Вы шутите? Признайтесь, что шутите.

Госпожа Зейнеп вытянула руку, словно охватив ладонью невидимый бутон розы.

— Ты только посмотри, как он красив, — сказала она, но тут же с сожалением покачала головой и вздохнула. — Извини, Диана. Мне не следовало говорить о том, чего ты не можешь видеть.

Диана изумленно уставилась на нее, и госпожа Зейнеп спросила:

— Ты ведь не веришь, что Сократ находится прямо перед тобой, верно?

— Для меня это чересчур.

— В таком случае позволь спросить, почему за все эти годы тебя сумели убедить, что нельзя слышать голоса роз. а я сейчас и на секунду не могу убедить тебя в том, что ты видишь розу?

Не дожидаясь ответа, она кивнула на пустой клочок земли.

— Неделю назад Сократ был здесь. Но я хочу подарить его Мэри, поэтому пока отослала его одному другу, чтобы тот подготовил его к отъезду.

— Слава богу, — выдохнула Диана. — Хорошо, что вы это объяснили, а то я уже подумывала, не сбежать ли отсюда.

— Извини, Диана. Как видишь, дорогая, нет такого понятия как невинная ложь… Ложь она и есть ложь. Но если маленькая ложь помогает нам распознать большую, как. например, ту, что нельзя слышать голоса роз, то ее можно простить. Однако я все равно должна извиниться перед тобой, дорогая, в надежде, что ты простишь меня, принимая во внимание мои мотивы.

— Само собой. — улыбнулась Диана.

Они подошли к выходу.

— Давай завтра начнем попозже, скажем в 15:31. — сказала госпожа Зейнеп. — Но будь готова утром, где-то в половине девятого, отправится на прогулку. Я зайду за тобой, и мы прокатимся по Босфору. Что скажешь?

— Это было бы чудесно.

33

После потрясающей поездки по Босфору Диана в своей комнате пыталась отдохнуть перед уроком, но впечатлений было слишком много.

Госпожа Зейнеп повезла ее в местечко на берегу под названием Ортакёй. Позавтракав в маленьком ресторанчике, они поднялись на борт частной яхты и отплыли от причала, над которым возвышались резные камни мечети.