Сердце помнит. Плевелы зла. Ключи от неба. Горький хлеб истины. Рассказы, статьи - [3]

— Сквозным полетом идут, — заметила Ирина тоном знатока.

Вчера она читала раненым свежую газету, в которой рассказывалось, что американские бомбардировщики поднимаются с баз Италии или Англии, летят на Румынию и Германию, затем садятся на советской территории. Заправившись горючим и бомбами, самолеты идут в обратный рейс. С наших аэродромов американцев сопровождают советские истребители, а потом их встречают «мустанги» — американские истребители дальнего полета.

Хотя Симе все это было известно, Ирина скороговоркой продолжала объяснять:

— Понимаешь, челночные операции делают. Как челнок у ткацкого станка.

— Да-а-а, — промолвила Сима. — Вот и увидели наконец мы своих союзников. Наверное, на самый Берлин летят…

Ирина не переставала глядеть вслед удаляющимся бомбардировщикам. Потом вдруг спросила:

— Как думаешь, видно им оттуда наше Олексино?

Сима с грустью вздохнула: «Одним бы глазком посмотреть, что делается дома, в родном селе…»

С запада, куда только что ушли самолеты, донеслась яростная дробь пулеметных очередей. Завыли на виражах невидимые истребители.

Где-то далеко в небе начался воздушный бой. Он был скоротечным, и девушки снова направились было к столовой. Но вдруг со стороны синевшего за большаком леса низко над землей показался тяжелый бомбардировщик, похожий на те, которые несколько минут назад проплывали над деревней. Возле бомбардировщика вились два наших «ястребка».

— Неужели «мессеры» подбили? — И девушки, встревоженные, остановились.

Самолет, выпустив шасси, начал снижаться за речушкой Быстрянкой на луг…

Из дверей школы выбежал дежурный по госпиталю — высокий подвижный капитан медицинской службы. Он метнулся по двору, кого-то разыскивая. Увидев девушек, крикнул:

— Березина! Сорока! Захватите санитарные сумки и бегом к машинам! Дежурный махнул рукой в сторону приземлявшегося самолета.

Через минуту на луг умчались две «санитарки» — легкие автобусы с узкими продолговатыми кузовами.

Капитан Гарри Дин — командир экипажа «летающей крепости» — сидел в автобусе на боковой скамейке между Симой Березиной и плечистым пожилым санитаром. Автобус слегка потряхивало, а американец что-то выкрикивал, придерживая правой рукой забинтованную левую руку. Сима, вслушиваясь в незнакомую речь, догадывалась, что капитан ругается, и попыталась успокоить раненого:

— Не волнуйтесь, пожалуйста, вам вредно, — и девушка прикоснулась к его повязке.

— Вредно? Вы говорите, мне вредно волноваться? — с раздражением переспросил Дин.

Услышав от американца русские слова, Сима с удивлением и даже растерянностью посмотрела ему в лицо.

— Вы удивлены? — улыбнулся капитан. — Русский язык я немного знаю. Пять лет изучал, год во Владивостоке жил… Но как не волноваться?! Подбили же меня мои коллеги! Когда ваши истребители дрались с «мессерами», мы, не меняя курса, тоже палили из пулеметов. И какая-то скотина из соседнего бомбардировщика, когда тот сделал крен, не успела убрать руку со спуска пулемета. Влепил мне целую очередь! Один мотор заклинило, приборы в штурманской кабине разбиты, и мне пуля в руку досталась. И еще сесть заставили черт знает где. Мог же я свободно дотянуть до вашего аэродрома! Так нет! Эта жирная свинья приказала мне по радио сесть на луг.

— Кого же вы так величаете? — с любопытством спросил санитар, хранивший до сих пор молчание.

— Есть у нас такая птица в полковничьих погонах. Доллингер — командир авиакрыла.

Капитан Дин не отличался сдержанностью. Высказавшись, он в сердцах отвернулся к окошку, за которым убегала назад покрытая воронками и убранная зеленью русская земля. Капитан постепенно остывал и с любопытством осматривал новый для него ландшафт.

На обочине дороги мелькнул указатель с красным крестом и надписью: «ХППГ». Санитарная машина мчалась в том направлении, куда указывала стрелка.

Въехали в село. На стене соседнего со школой дома углем выведено: «Сортировочное отделение». Здесь машина остановилась.

Сима первой выскочила из автобуса, откинула заднюю ступеньку и подала руку раненому. Капитан Дин прищурился от света, хлынувшего в раскрытые дверцы, и, взяв руку девушки, поставил ногу на ступеньку. Взглянув при свете на Симу, американец на мгновение замер, приятно пораженный миловидным лицом девушки.

— О-о-о! — выдохнул он. — Простите меня ради бога. Ругался я, точно на скотном дворе. В машине не разглядел, что еду в обществе такой прекрасной феи…

— Выходите же! — нетерпеливо прикрикнула Сима, чувствуя, что щеки ее заливает румянец.

— Позвольте, позвольте… — не унимался капитан, — а перевязывали меня тоже вы?

— Ну, я…

Дин схватился здоровой рукой за голову и застонал:

— Какая дубина! Проклятый темперамент! Был зол как дьявол и ничего вокруг не замечал…

Дин ступил на землю, продолжая беззастенчиво рассматривать девушку.

Не выдержав бесстыжего взгляда Дина, Сима повернулась кругом и строго приказала:

— Идите за мной!

Поглядеть на американца сбежались многие сестры, санитарки и санитары. В стороне топтались, перекидываясь словами, выздоравливающие раненые.

Капитан Дин, поспевая за Симой, с улыбкой оглядывался на людей, кивая головой в знак приветствия. Рослый, молодой, красивый, он знал, что производит на всех хорошее впечатление, и чувствовал себя уверенно. На ходу отряхнул здоровой рукой свои длинные на выпуск брюки песочного цвета, поправил кожаную куртку, на спине которой были выстрочены контуры материков Северной и Южной Америки и от рукава к рукаву — огромная надпись: «USA».