Сердце Пандоры - [87]

Эти выходные, по прогнозам, последние теплые осенние деньки. И я, как пьяный, жадно глотаю приправленный дымом и октябрьским туманом.

Дело Франца благополучно замяли. Я не просто так вешал Сереге лапшу на уши: Михаил раскопал кое-что на борова, на случай, если вдруг всплывает и моя фамилия. Франц сделал ставку на Поющую голову, влез в огромные долги и собирался озолотиться, а в итоге альбом провалился на голову, еще и поднялся огромный скандал с плагиатом мелодии какой-то не очень известной, но довольно популярной в ютубе «самаопальной» группой реперов-романтиков. Боров действительно нуждался в деньгах, потому что уже стоял на, как это называется в криминальном мире, «на счетчике», потому что занимал он не по рублю и не у двух-трех человек. Когда труп нашли и начали копать, всплыли такие криминальные фамилии, что имя одного миллионера с кристально чистой репутацией просто утонуло. Как я знаю, в итоге все просто замяли: трясти за долги Франца можно было разве что Поющую голову, но Андреев благополучно «вышел замуж» за какую-то престарелую вдову и отчалил с ней так далеко, что информация о его местонахождении до сих пор меняется со скоростью звука. Сомневаюсь, что он когда-нибудь вернется в наши края. Сомневаюсь, что он снова рискнет петь. Уверен, что он так и будет до конца своих дней просто мальчиком за деньги.

Ирина тоже уехала из страны, но иногда до сих пор напоминает о себе сообщениями с разных номеров, которые я удаляю не читая. Она превратилась просто в спам моей жизни, и я отношусь к этим напоминаниям как к мусору, который не стоит даже тех воспоминаний из прошлого, в которых она была, в сущности, неплохой женщиной. Влюбленной в любовь ко мне сильнее, чем в меня самого.

— Эй, мужчины, стол накрыт! — Ева, жена Наиля, на правах хозяйки зазывает нас к столу.

И мы с Каем идем к своим женщинам, которые сидят за отдельным столиком и, качая коляски, увлеченно что-то обсуждают. Не трудно догадаться, что: Даниэла, вдохновившись материнством, запустила линейку одежды для младенцев, и Полина, парой записей в Гнезде птицы Додо сделала вокруг них такой ажиотаж, что первую же партию смели с полок. И на волне успеха и первой прибыли, моя Пандора взялась делать детские игрушки. Пока что Даниэла выделила ей небольшой цех у себя на фабрике, где по эскизам Полины шьют поросят, котят, утят и даже пучеглазых морских скатов. Она хвастается, что каждая игрушка — штучный товар, как коллекционный «Феррари». И пару раз устраивала допрос с пристрастием, не я ли тот загадочный покупатель, который делал заказы на приличные суммы. Честное слово, не я. Я не настолько неверен в своей жене, чтобы устраивать фиктивные продажи. Полина еще не знает, но у меня в машине лежит купчая на маленькую фабрику. Ее, конечно, еще приводит в порядок и покупать новое оборудование, но Полина бы не простила, лиши я ее законного права заняться всем самой.

«Мазерати» и «Порше» мы продали. Полина настояла. Теперь Пандора катается на комфортном «Ауди», с максимальным уровнем безопасности для ребенка.

— Это гриб? — спрашиваю я, забирая из коляски Доминика и с любопытством разглядывая эскиз, который Полина безуспешно пыталась закрыть рукой. — Какой-то он странный.

Пандора густо краснеет, поджимает губы и с деланной злостью бормочет:

— Нарочно взял ребенка, Романов, чтобы не прилетело?

— И в мыслях не было. Зачем грибу хвост?

— Это кит! — смеется Даниэла, а Кай с ребенком на похрюкивает ей в унисон.

— Два в одном? — Я уже просто не могу остановиться, хоть с самого начала в самом деле показалось, что гриб. — Теперь понятно, почему они расходятся, как горячие пирожки — игрушка и ребус в одном комплекте.

Но Полина уже меня разгадала: безуспешно провалив попытку проглотить смех, все-таки заливисто хохочет, поднимается и привычным родным жестом, отводит волосы с моего лица.

— Я тебе такого же, персонально, в твой рост сделаю, — обещает она. Можно даже не сомневаться — как задумала, так и сделает. — Будешь его обнимать, если провинишься.

— Ну сколько вас звать-то?! — зовет Ева, пока Наиль торжественно водружает на стол полный поднос мяса. Останавливается, чтобы чмокнуть в макушку их маленькую дочку, которая с самым серьезным и ответственным в мире видом, качает коляску, в которой спит самый младший Садиров.

Мы рассаживаемся вокруг стола, Наиль разливает: у нас коньяк, которому, если верить Каю, лет пятьдесят точно, и он привез его чуть-ли не пройдя полосу препятствий. У женщин шампанское.

— Чтобы вот так — и почаще, — говорит Наиль.

— Лет до ста, — хмыкает Кай. Он точно собирается жить вечно.

— Тем же составом, плюс пару-другую ртов, — заканчиваю я, и Полина жмется к моему плечу, с шумом, никого не стесняясь, втягивая мой запах на шее.

У нас есть план. На маленькую Романову.

***