Сердце-океан - [7]

— А что я там буду делать?

По хитрому прищуру Боскуса я поняла, что он раскусил мой замысел, но почему-то стал отвечать на мои вопросы.

— Ты там будешь жить.

— А почему именно я? Я какая-то особенная?

— Тебя искать никто не будет.

— Вы не правы. Меня будут искать. У меня есть родители и много родственников.

— Не ври. Ты сирота. Росла в детском доме и сейчас живешь совершенно одна.

Я поняла, что случилось худшее: он оказался маньяком. Потому что именно маньяки долго выслеживают своих жертв и наводят о них справки. У меня снова закружилась голова, и я встряхнулась.

— Что же эта за планета такая и кто такие "мы"? — снова спросила я, пытаясь не заснуть.

— Мы — сеятели. А планета — Эмброн, одна из планет дублеров.

— Дублеров?

— Когда какая-то из планет, заселенная людьми, становится перенаселенной, какую-то часть жителей, в основном таких как ты, мы отправляем на другие, дублирующие планеты.

— И никто не сопротивляется?

— Нет. Попадая в другой мир, никто ничего не может вспомнить о своем прошлом и начинает свою жизнь заново. Восемнадцать лет — хороший возраст.

— Как же они начинают жить, если не помнят даже своего имени?

— Иногда и помнят. В голове, как правило, остается что-то: знание языка, каких-то простейших навыков.

— Чем может помочь знание языка на чужой планете?

— Не такая уж она и чужая. Она же заселена такими же переселенцами. Потому там и языки, и культура, и в какой-то мере история схожи.

Прошло всего минут десять, а я уже чувствовала, что не смогу дальше тянуть время. Я взглянула на настенные часы и сквозь пелену, вставшую перед глазами, различила стрелки и цифры. Ребята мои должны были появиться не раньше чем через час. А меня уже настойчиво ввергало в сон, хотя возможно я теряла сознание. Боскус продолжал бормотать что-то все тише и тише. Он наблюдал за мной и ждал, когда я отключусь. А может быть, я еще выживу? Я же детдомовская… У меня кожа… дубленая…

ГЛАВА 3

ПРОБУЖДЕНИЕ

Перед глазами возникло что-то серое, но успокаивающее. Я поняла, что проснулась и, судя по всему, все еще жива. Мысли вяло возвращались ко мне, и вскоре я осознала, что пока я спала без снов и волнений, меня куда-то переместили. Вокруг меня сновали какие-то люди. В слабом еще сознании мелькнула мысль о том, что все сразу они, наверняка, не могут быть маньяками, а значит, я спасена.

Я огляделась и увидела, что лежу на узкой кушетке, а вокруг какие-то приборы, инструменты. "Я в больнице, — решила я. — Что же со мной случилось?" Я пошевелила руками, потом ногами. Все вроде бы было на месте. Никакой боли я не чувствовала, а напротив, ощущала приятную истому, какая обычно бывает после того, как долго и крепко выспишься.

Тут только я заметила, что для обычной поликлиники, куда бы меня привезли, в случае чего, эта палата выглядит слишком шикарно. Стены были не обшарпанные, а безупречно ровные и матово-серые. Нигде не видно было ламп или светильников, хотя было светло. Кровать, на которую меня положили, совсем не была похожа на больничную койку: ни привычной металлической сетки, ни скрипа, ни колючего одеяла и свалявшейся подушки. Матрас был воздушный и очень удобный. Все это было, по меньшей мере, странным. Не могли же меня, безвестную и неимущую, поместить в частную клинику да еще в отдельную палату?

Один из проходящих мимо заметил, что я открыла глаза, и подошел ко мне. К нему тут же присоединилась женщина. Это были врачи, по крайней мере, на них были одеты белые халаты.

— Ты что-нибудь помнишь? — спросили меня сразу.

— Ничего. Я не помню, как оказалась здесь, — ответила я, потому что последнее, что осталось в моей памяти — это насмешливое лицо маньяка Боскуса.

— Язык она помнит, — обратившись к стоящей рядом женщине, тихо произнес мужчина, а потом снова ко мне:-Как тебя зовут?

— Юлия.

— Имя тоже помнит, — молвила женщина и многозначительно подняла бровь.

— А где я? — решила я спросить.

— В безопасности, — заверил меня мужчина. — Что ты еще помнишь?

Я пожала плечами, не понимая, что они хотят от меня услышать и почему их удивляет, что я помню свое имя и говорю по-русски.

— Ну, хорошо. Не волнуйся, — обратилась ко мне женщина. — Не хочешь еще поспать?

— Нет.

Я хотелось узнать, что стало с маньяком, поймали ли его и когда мне можно будет уйти, но тут я увидела его самого. Боскус внезапно вошел в дверь и направился к нам. Я просто ошалела и не знала, как реагировать на это. Судя по всему, Боскус был здесь своим. Он кивнул двоим стоящим возле моей постели и что-то спросил у них на незнакомом мне языке.

Я сразу закрыла глаза и отвернулась. В голове пронеслось сразу несколько версий происходящего, но правдоподобной мне показалась лишь одна: я стала жертвой какого-то эксперимента над людьми. Я много читала разного рада газет и как-то наткнулась на заметку о том, что там и тут по России находят людей потерявших память. Они вспоминали только о том, что им сделали укол, а что было до того, не помнили. Похоже было, что и меня постигла та же участь. Тогда почему же я все помню? Или со мной у них вышел прокол?

— Юлия, — позвал меня Боскус.

Я вздрогнула и открыла глаза.

— Ты меня помнишь? — спросил он.