Сердце огненного острова - [4]

– Ты едешь в Батавию к родственникам? Погостить? – Флортье задала ей первый личный вопрос с момента их знакомства.

Во время экскурсии в недра парохода капитан Хиссинк провел их по бесконечному лабиринту узких коридоров, грузовых отсеков, твиндеков, кубриков и показал им мощно стучавшее сердце машинного отделения. Флортье вся обратилась в слух. Она сопровождала объяснения капитана восторженными и удивленными возгласами, хихикала над его шутками, а иногда решалась и на остроумное возражение. Якобина плелась позади, словно классическая компаньонка, которая все видит, слышит, но на которую никто не обращает внимания. Впрочем, ее это и не волновало. Она радовалась возможности увидеть собственными глазами все механизмы, про которые до сих пор только читала в книгах. Во время завтрака (он состоял из утреннего кофе, свежих булочек с маслом, мармелада, меда, яиц и рыбы) Флортье развлекала всех пассажиров, живо описывая свои впечатления. Якобина молча слушала ее. С годами она научилась ценить свое привычное место на краю любого действа – оттуда она могла спокойно наблюдать за всем и предаваться размышлениям.

– Нет, не к родственникам.

– Тогда к жениху?

Моментально окаменев, Якобина лежала в шезлонге, не отрывая глаз от книги. Насмешливый тон Флортье, ее любопытный взгляд разбередили старую рану. Давно она не слышала подобных вопросов. Ее бывшие подруги одна за другой вышли замуж, родили детей, и в их шутливых вопросах все больше и больше сквозила озабоченность судьбой подруги. Потом наступила тишина. И одиночество.

– Нет. – Она помедлила, но потом переборола свою гордость. – Я еду работать. – Вытащив из книги листок бумаги, она протянула его Флортье, и та привстала, моментально стряхнув с себя остатки сна. Бумажный прямоугольник был аккуратно вырезан из газеты «Стандаард» за ноябрь 1881 года. Он успел истереться за прошедшие с тех пор полгода, буквы смазались и потеряли прежнюю четкость. Этот листок был ее талисманом, ключом к новой жизни.

«Обеспеченная семья офицера из Батавии ищет культурную молодую даму в возрасте от двадцати до тридцати лет на должность гувернантки и педагога для мальчика и девочки пяти и двух лет. Требования: безупречный голландский язык, хорошее знание французского, немецкого и английского. Желательно музыкальное образование. Щедрое вознаграждение, оплата проезда, а также бесплатное питание и проживание. Предпочтительны кандидатки без педагогического сертификата».

Флортье изучала эти строки дольше, чем было необходимо, и какое-то время разглядывала Якобину из-под полуприкрытых век. Новая знакомая сидела перед ней в безупречной позе настоящей дамы – ступни вместе, ноги под узкой юбкой образуют элегантную диагональ, спина идеально прямая. Она снова стала похожа на героинь романов, которыми когда-то тайно зачитывалась Флортье. В Якобине ощущалась какая-то скрытая глубина натуры, потаенная драма, – и все это за довольно невзрачной внешностью. Словно она хранила в своей раненой душе некую темную тайну.

Зловещий туман, клочьями повисший на голых ветвях старого вяза, угрюмый утес над бушующим морем или силуэт мрачного старинного замка – вот подходящий антураж для этой фройляйн ван дер Беек. Впрочем, Флортье сочла не менее романтичным и ее дальнее путешествие на Яву ради должности гувернантки. Оно тоже волновало воображение.

– Интересно, – одобрительно заявила она и вернула Якобине газетную вырезку. – Вот только странно, что они придают так мало значения сертификату и рекомендациям.

– В таких объявлениях это часто встречается, – возразила Якобина, тщательно убирая в книгу драгоценный клочок бумаги. Госпожа де Йонг объяснила мне свои мотивы в одном из писем. Ей хочется, чтобы ее дети росли в языковой среде и усваивали хорошие манеры без всякого принуждения, естественным образом.

– Ах, вот как. – Флортье поджала под себя ноги и теребила рюши на юбке. – Ты, что же, была недовольна своим прежним местом, или тебя просто манят дальние страны?

Щеки Якобины зарделись легким румянцем.

– Это… мое первое место. – Ее губы тут же сжались в упрямую линию, а брови сошлись на переносице.

– Да-а? – Флортье удивленно взмахнула густыми ресницами. – Значит, ты сумела произвести на них должное впечатление, раз они пригласили тебя в такую даль без всяких рекомендательных писем.

Взгляд Якобины устремился поверх рейлинга в сияющую синеву неба над Атлантикой. Ведь и тут ей помогли, открыли перед ней дверь не ее личные достоинства, а лишь фамилия ван дер Беек. Клиент ее отца вел торговые дела с Ост-Индией и знал там кого-то, кто, в свою очередь, знал де Йонгов и с похвалой отозвался о характере фройляйн ван дер Беек, ее образе жизни, манерах и, прежде всего, о ее происхождении, ее семье. Опять же, Юлиус и Берта ван дер Беек могли удостовериться, что их дочь окажется в богатом и приличном доме, у добропорядочных жителей Батавии.

Взгляд Якобины вернулся к книге. Она аккуратно закрыла ее и положила на колени, но тут же крепко стиснула пальцами книжный корешок, словно цеплялась за надежду, что, отправившись в такую немыслимую даль, она избавилась от чрезмерной, досадной опеки со стороны родителей и брата. Ей хотелось верить, что отныне не имеет значения, какую фамилию она носит и как выглядит. Что отныне все зависит от того, что она будет говорить, как проявит себя на своем новом поприще.