Сердце напрокат - [51]

– Даже если и был, – поморщился Скрынник, – теперь мы этого никогда не узнаем.

– Ну почему же, – невесело усмехнулась я. – Думаю, этот помощник до сих пор здесь, в доме.

Глава 7

Да, история с шантажистом еще не закончена. Возможно, вскоре Скрыннику предстоит новый удар. Но пока сообщник Виталия на какое-то время затаится – если он действительно мозговой центр группы, то должен соображать: стоит ему шевельнутся, и мы его сцапаем.

Наутро Стас приставал ко мне с вопросами насчет загадочной ночной автокатастрофы. Особенно интересовало юношу, что случилось с двумя охранниками на воротах. Но, поняв, что беседовать по душам я не намерена, сын олигарха от меня отстал. Юноша высказал желание навестить Машу, но все в один голос – Ольга, Скрынник и я – заорали: «Нет!» Тогда Стас предложил Лизе покататься на коньках, но день был серый, пасмурный, снег валил не переставая. К тому же сама Лиза была непривычно тихой и вялой и наотрез отказалась гулять. Стас сказал: «Ну и пожалуйста!» и отправился к себе смотреть сериал про доктора Хауса. Все-таки порой сын олигарха был на редкость инфантилен…

Проведя полтора часа в спортзале, я приняла душ, переоделась и устроилась в удобном кресле в уголке библиотеки. Мне нужно было тихое и спокойное место, чтобы подумать.

Мне не давала покоя одна мысль. Интересно, проблемы господина Скрынника как-то связаны с покушениями на Станислава Новицкого? Или это совсем другая история?

Честно говоря, на проблемы безопасника мне было глубоко наплевать. Ну, в случае, если это было личное и не имело отношения к моей работе. Скрынник не мальчик из церковного хора, он способен самостоятельно разобраться с шантажистом – и вычислить его, и наказать.

Но высока вероятность, что эти преступления связаны. Следы ведут в дом Новицких, а здесь не так уж много народу.

Кто может шантажировать начальника службы безопасности и в то же время желать смерти Стасу?

Ольга? Ну, извините, мы все-таки живем не в античной трагедии…

Ойген Берг? Не могу представить, с чего бы немцу, вполне состоятельному мужчине, любящему поддать красноносому весельчаку, покушаться на сына своей супруги.

Амалия Сереброва? Да, признаю, женщина достаточно умна, чтобы провернуть такое… Но она всего лишь секретарь, и смерть Стаса не принесет ей никакой выгоды. А со Скрынником она неплохо ладит – едва ли не единственная из всех.

Я могла бы подозревать Марину Бриллинг… все-таки молодая мачеха – заманчивый кандидат на роль убийцы. Но дело в том, что Марины здесь нет – она исчезла, и неизвестно, вернется ли вообще в дом олигарха.

Охранники? Мы со Скрынником проверили всех. Они чисты.

Ну, осталось подозревать только няню, достопочтенную классную даму Наину Валерьевну…

В этот момент дверь приоткрылась – ровно на такую ширину, чтобы пропустить кошку, и в библиотеку просочилась Лиза Новицкая. Личико девочки было заплаканным, кудряшки спутались и уныло повисли.

Малышка не видела меня, сидящую в кресле. Я хотела кашлянуть, чтобы обозначить свое присутствие, но потом решила посмотреть, что будет делать девочка. Может, она быстро уйдет? Не хотелось пугать малышку.

Но Лиза не спешила уходить – она уселась на пол, обхватила себя руками за плечики и принялась раскачиваться взад-вперед. Глаза девочки были закрыты, и она часто-часто шевелила губами. Слезы текли из-под стиснутых век.

Я испугалась – что, если девочка больна? Никогда не видела капризную принцессу в таком состоянии…

– Прости-прости-прости… – безостановочно повторяла девочка.

– Лиза, малыш, не бойся, – тихонько сказала я.

Девочка распахнула глаза и ахнула:

– Мама?!

Увидев меня, Лиза сникла. Я подошла к малышке. Подняла ее с пола и усадила в кресло. Достала платок и утерла девочке слезы. Потом опустилась на корточки так, чтобы мое лицо оказалось вровень с лицом Лизы, и спросила:

– Что случилось? Почему ты плачешь?

Вопрос, признаю, был дурацкий. У девочки пропала мать, отец уехал, оставив Лизу на попечение гувернантки, а брата пытаются убить… Но ведь еще пару дней назад малышка была весела, с аппетитом кушала, каталась на коньках…

– А вы никому не расскажете?

Девочка подняла на меня заплаканные глаза, словно прикидывая, можно ли мне доверять.

– Никому, – заверила я.

– Даже… даже Наине Валерьевне? – прошептала Лиза.

– Наине Валерьевне – в первую очередь, – отчеканила я.

Девочка улыбнулась сквозь слезы и сказала:

– Я скучаю по маме.

Я задумалась. Что-то здесь не складывалось… Поэтому я спросила:

– А у кого ты просила прощения? Можешь мне рассказать?

Лиза всхлипнула:

– У мамы. В тот день, когда мы собирались на бал… Наина Валерьевна велела мне сказать, что я не хочу ехать с мамой. Она ведь поэтому ушла? И до сих пор не вернулась… Я все ждала, что она вот-вот вернется, а мамы все нет… Она на меня обиделась?

Девочка с надеждой смотрела на меня. А я почувствовала, как сжимаются против воли кулаки. Ну, я эту суку со званием профессора педагогики по стенке размажу. Попадись она мне сейчас…

Я прекрасно понимала, что произошло. Наине Валерьевне до смерти хотелось побывать на губернаторском балу – потусоваться среди местной элиты. Все-таки жизнь у гувернантки удивительно скучная. А Наина любопытна и неравнодушна к светским сплетням и тому подобному. Я помню, как они с Таратутой обсуждали личную жизнь всяческих «звезд»… Но поскольку брать ее на бал никто не собирался, гувернантка решила действовать через воспитанницу, которую полностью контролирует. Велела девочке устроить истерику перед отъездом и добилась своего. А ребенок теперь мучается чувством вины, не понимая, что произошло на самом деле.