Сердце на палитре: художник Зураб Церетели - [24]

Кому только не отправлял протесты этот житель московской окраины: и в редакции газет, и в правительство, и депутатам всех уровней. С новой силой взялся за перо, когда начались политические кампании против "связки Лужков — Церетели". Последнее письмо в правительство Москвы и Московскую городскую думу, Государственную думу, редакции газет датировано 18 февраля 1997 года. Как раз тогда, когда разные силы, включая президента России, сконцентрировались на памятнике Петру, пытаясь его свалить.

"Старожилу Тишинки по месту жительства", как подписывался он под текстом «заявлений», казалось, вот-вот снесут ненавистный ему обелиск "во имя справедливости и для удобства москвичей". Его протесты никто не публиковал, ни правые, ни левые издания, но жар в топке сутяги поддерживала устная поддержка депутатов: "Буду активно выступать против памятника Петру", — услышал именно в те дни по телефону заявитель от депутата Московской городской думы.

Вот какие типы сформировала советская власть. Они писали доносы на соседей, протесты по любому поводу, прикрывая личный интерес политическими мотивировками, общественным благом. Всем подобным «общественникам» представилась возможность проявить себя в борьбе с художником в самый трудный период его жизни в конце ХХ века.

Но первый камень, брошенный в Москве, пролетел над его головой летом 1983 года.

* * *

Спустя годы после открытия монумента в честь Георгиевского трактата, прогремел невиданный прежде камнепад. Началась травля в прессе, на телевидении. Кампания в СМИ дополнялась не принятыми прежде формами протеста, присущими либеральным демократиям: пикетами, митингами, пресс-конференциями, опросами общественного мнения, инициативой референдума, нацеленного на демонтаж монументов. Не каждый художник способен без травм и увечий пережить такие всплески общественной ненависти.

Силу и размах кампании придавали галеристы и искусствоведы, противники присущего Церетели стиля, за спиной которых дышали влиятельные политики. Они действовали из-за кулис, боролись не столько с художником, сколько с заказчиком. Снаряды летели в бронзу Петра с таким расчетом, чтобы рикошетом попасть в мэра Москвы. Столь же яростно били по композиции "Трагедия народов". Ставилась задача — ударить по Лужкову, противопоставившему свою экономическую политику той, что проводилась в жизнь окружением президента.

Подобный накал страстей, связанный с искусством, не раз происходил в эпоху Сталина и Хрущева, когда развенчивали «формалистов», "безродных космополитов", «пидарасов», ломая их морально и физически. При тоталитаризме было нормой выводить за рамки искусства и закона неугодных власти художников, писателей, музыкантов и артистов. Партия закрывала журналы и театры, выбрасывала из библиотек книги, запрещала исполнять музыку, ссылала и убивала творцов, если их произведения представлялись идеологически-вредными, если романы или картины не укладывались в прокрустово ложе метода социалистического реализма. Этот метод обязывал всех мастеров культуры восхвалять политику партии, ее вождей. В прошлом все знали, откуда дует ветер. Ни для кого не было секрета, кто инспирирует кампанию в газетах, дает установки органам расправиться с тем или другим неугодным творцом. Только ЦК партии, только вождь мог дать сигнал атаки.

При демократии травля художника задумана была в окружении президента, политологами, в "фондах эффективной политики" и прочих учреждениях, финансируемых из скрытых источников. На авансцене выступали молодые люди, выдававшие себя за "современных художников". Но ими скрытно управляли другие деятели, не дававшие интервью.

Церетели пришлось испытать четыре кампании травли. Началось все с проекта "парка чудес" и статуй Колумба для США и Испании. Тогда в печать запустили миф о "медном деле", беспошлинном вывозе "стратегического сырья" якобы под видом статуэток. Затем возникла кампания, связанная с проектом на Поклонной горе. Рыночная, либеральная печать замалчивала несколько лет строительство музея, обелиска, храма Георгия Победоносца. Высказывались мнения, что музей Отечественной войны вообще не нужен, что в нем прославляются Сталин и КПСС.

Пресса и ТВ вынуждены были дать информацию о праздновании в Москве 50-летия Победы. Тогда в присутствии первых лиц зарубежных государств официально открыли монумент на Поклонной горе. Но в отчетах о торжествах не назвали имени автора!

Следующая кампания травли соотносится с монументом "Трагедия народов". Та яростная атака закончилась тем, что правительство города вынуждено было демонтировать композицию, установленную у площади перед памятником Победы. Ее перенесли на другое место, позади музея Отечественной войны.

Этот успех инициаторов травли побудил их начать новую кампанию. На этот раз зазвучали голоса, требовавшие демонтировать монумент Петру. В акцию вовлекли президента России, который отрекся от утвержденного им проекта. Однако тогда силам, боровшимся против Лужкова и Церетели, были противопоставлены усилия мэрии и правительства Москвы, Академий художеств и архитектуры, союзов художников и дизайнеров. В атмосфере истерии, нагнетаемой в обществе, левые радикалы, «комсомольцы», попытались взорвать монумент… Ничего подобного не происходило никогда в истории Москвы.