Сердце морского короля - [29]

— Понятия не имею… дорогой родич. Но не сомневайтесь, непременно что-нибудь придумаю. Если, конечно, мы оба вернемся с сегодняшней прогулки. Теперь у меня появилась еще одна веская причина на ней выжить и убедиться, что выжили вы.

Скрипнув зубами, Алестар тряхнул повод Серого, натянул его, а потом отпустил, и салту радостно прянул с места. Вперед и вверх! Дальше, быстрее, на пределе возможной скорости!

Опомнился Алестар лишь спустя несколько минут, когда и дворец, и сопровождение остались далеко позади. Придержал зверя, не остановив совсем и мрачно пообещав себе, что никому не будет объяснять причину. К счастью, никто его спрашивать и не стал, просто догнали и поплыли рядом, пристроившись кто в хвост, кто по бокам, и Алестар уже спокойнее тронул повод и направил Серого в нужную сторону, следя, чтоб не отстали ни Герлас на крупном, но не слишком резвом салту, ни гвардейцы, у которых звери были хороши, но слишком молоды и потому пугливы.

Эргиан и вовсе держался позади, хотя его салту единственный мог бы потягаться с Серым в скорости. «Вот же маару хитрохвостый! — подумал Алестар, успокаиваясь и уже не без раздраженного восхищения. — Ну почему мне никогда не попадался такой соперник на Арене?! Милостью Троих клянусь, его бы я не то что не убрал, как Торвальда, — чешуйке бы с него не дал упасть! Ах, как бы мы сражались за Золотой Жемчуг! И почему у меня никогда не было такого… друга?»

Слово возникло в его сознании так неожиданно, что Алестар не сразу понял, о чем именно сожалеет. Друг… Отец всегда внушал ему, что принц, а затем и король может иметь лишь подданных, чтобы оставаться справедливым и беспристрастным. Да, Алестару позволялась дружба с Эруви и Кассией, были в их кругу и знатные юноши… Но никто из них никогда не оказывался даже на равных, не говоря уж о том, чтобы насмешливо дергать гордость Алестара за хвост, как это постоянно делал Эргиан. Его свита всегда следовала за ним и делала то, чего хотел принц!

Отправиться на Арену или в город? Устроиться в библиотеке или поплыть в открытое море за скальный хребет? Подкрасться к человеческой лодке и порезать сети? Сплавать в далекую дикую бухту, куда ночью причаливают человеческие корабли с товаром, и напугать матросов? Алестар придумывал новые и новые забавы, а друзья либо разделяли их, либо отговаривали, упирая на опасность, и он обычно соглашался, понимая, что они слабее и не такие ловкие, волны не так их слушаются, и с прибоем им справиться труднее.

О да, он всегда и на всех смотрел свысока! И никто во всем Акаланте не позволял себе превзойти его! Не поэтому ли его так тянуло на Арену, что там оставалась хотя бы видимость честной борьбы? И на охоту — чтобы уж окончательно исключить даже мысль о том, что соперники поддаются, и он, Алестар, не лучший всадник Акаланте! Дикие салту не знают почтения к королевской крови, эта победа точно не обманет. И если уж снимать чешую с сердца до конца, не потому ли он так безоглядно и мучительно утонул в любви к Джиад, что страж была первой, кто не покорился ему, а начал сопротивляться? И оказалась отважнее, сильнее духом и благороднее…

Стоило подумать о ней, и Алестар снова ощутил то сладкое, мучительно откровенное чувство, которое наполняло его при взгляде на Джиад, звуках ее голоса, воспоминании о вкусе ее кожи… Любовь к Джиад так долго пронизывала его, прорастая в душе и теле, что стала неотъемлемой частью всего его существа, и Алестар беспомощно и безнадежно гнал мысль, что с ним случится, когда жрица вернется наверх… С Эргианом ничего подобного не было, да и быть, разумеется, не могло, но почему-то Алестару отчаянно хотелось превзойти его! Доказать, но не слабость кариандца, а свою силу! И потом предложить разделить победу на двоих, потому что единственный, кто может оценить тебя по-настоящему, — это достойный соперник! Или друг…

«Неужели отец был прав? — растерянно подумал Алестар, перекладывая повод в одну руку, а второй сжимая в ладони холодное тяжелое золото перстня. — И король обречен на одиночество? Жена должна быть послушной и воспитанной, подданные — покорными, враги — усмиренными… И для дружбы здесь попросту нет места? А как же тогда Руалль? Он был верен отцу много лет! Хотя… будь он другом по-настоящему, разве поверил бы чьей-то ядовитой лжи, что Алестар хочет Кассию любой ценой, даже если это смертельно опасно? Друг пришел бы к его отцу и спросил, правда ли это. И ничего из всей случившейся мерзости и жути попросту бы не произошло. Но Руалль был подданным больше, чем другом, и выбрал измену там, где на верность не хватило сил. Как бы поступил Эргиан?»

Он оглянулся на глубинника, приникшего к телу своего салту, и заколебался, не позвать ли его? Но на такой скорости они все равно не смогут поговорить, да и о чем? У него нет никаких прав на откровенность кариандца, и тот только что дал это понять. Очень изящно и, главное, доходчиво!

Алестар стиснул зубы. Ладно, это он Эргиану еще припомнит. Один выигранный круг — это не вся Гонка! И все-таки, что же такого нужно глубиннику, что он рискнул расположением короля Акаланте? Не может ведь не понимать, что слишком чувствительно задел самолюбие Алестара!