Сердце мглы - [57]

«Хорошо, Кати с тобой не оказалось». – «Да, мама в безопасности. Марден о ней позаботится». – «Поверь, неизвестно, кто о ком позаботится. Ты мало знаешь свою мать. Видел лишь бытовой участок её поведенческого диапазона. Участок, в котором Катя спряталась от себя другой – смелой и свободной». – «И почему… Почему она спряталась?» – «Потому что испугалась». – «Испугалась однажды вместе с тобой заглянуть под таинственный покров карающей богини?» – «Нет. Испугалась того, что под покровом увидит». – «Это не одно и то же?» – «Нет». – «Не понимаю». – «Однажды поймёшь».

Словно предчувствуя беду, Екатерина Васильевна не хотела оставлять сына и Шмелёвых. Максим её уговорил. Собственно, долго уговаривать не пришлось.

– Если нас схватят, проследи, чтобы Марден сдержал обещание. Это лучшее, что ты можешь сделать. Он сказал, что будет ждать ровно месяц. И ты жди с ним ровно месяц. Ни дня дольше.

Мама обняла Максима и попросила его осторожнее ходить по лесу – Марден вновь нашёл следы ягуара, продолжавшего ночами кружить в небольшом отдалении. На прощание сказала:

– Я не знаю, как всё сложится. Но прости отца. Ты привязал его к себе своей обидой, и это делает тебя слабее. Отпусти его. Вы похожи, но вы разные. Ты другой, Максим. И станешь сильнее, когда перестанешь считать это попеременно оскорблением и похвалой. Принимай как данность. Тут нет ничего особенного. Он твой отец. И другого у тебя не будет. А ты его сын.

Максим любил маму. Осознавал свою любовь, но в джунглях к ней впервые добавилось нечто такое, чего Максим прежде не испытывал, – уважение. Его восхитила выдержка мамы. Ведь не было никаких оснований верить, что Максим идёт за экспедицией. Просто мама учла такую возможность и, рискуя жизнью, сделала всё, чтобы ему помочь. Записки писала краткие, не уговаривала Максима повернуть назад. Потом они встретились. Были объятия, озабоченность в мамином взгляде, но мгновением позже она заговорила о деле. Знала, что времени у них немного, и позволила сыну отвечать ей сухо, быстро. Только факты, только конкретные детали предстоявшего побега. Когда мама ушла, Максим ещё несколько минут оставался на месте, поражённый тем, какой она оказалась. В джунглях мама проявила себя настоящей женой Шустова, и Максим не понимал, как подобная стойкость увязывается с утренними сырниками в Клушино и отчётными концертами в менделеевском доме творчества. Отец был прав, рассуждая о поведенческом диапазоне, и Максим не мог с уверенностью сказать, какой из участков маминого или Аниного диапазона предпочёл бы.

Когда агуаруна схватили Хорхе, пришедшего с пропечёнными корнями маранты и свежесорванными плодами гуайявы, Лучо узнал об этом первый. Проводник отправлял индейца лишь под надзором державшегося чуть в стороне мальчика. Лучо должен был сразу бежать к Мардену – сообщить ему о случившемся. Проводник успел увести мальчика и Екатерину Васильевну подальше. Агуаруна не выследили их.

Хорошо, что мамы не было рядом, когда на экспедицию напали тени.

Максим не видел нападавших. Прислушивался к ломоте уставшего тела, переговаривался с Аней и Димой. Когда раздались крики, Максим подумал, что кто-то из индейцев попал в ловушку, вроде тех, что экспедиции встречались до истуканов. Остановился, радуясь, что им предстоит привал, и ничуть не пугаясь собственной чёрствости, а ведь ловушка могла оказаться смертоносной. Потом грохнули выстрелы. Максим растерянно переглянулся с нагнавшим его Покачаловым. Прошёл чуть вперёд и увидел, как Шахбан уводит Лизу. На проторённой тропе лежал усыпанный стрелами Тарири.

Максим схватил Аню за руку. Повёл её за собой. Крикнул Диме, чтобы тот не отставал. Не знал, что делать. На ходу перескочил через распростёртого в крови Гонсало Диаса. Мельком взглянул на его тело, не разобрал деталей, а когда побежал, детали увиденного стали нагонять его вспышками. И взрытая земля под пятками ботинок. Аня вскрикнула, едва не вырвалась из руки Максима. Пришлось замедлиться. И пронзившая шею стрела. Аня сказала, что Дима отстал. Обернувшись, Максим увидел, что Диме помогает Никита. Дима медлил. И скрюченные пальцы, обхватившие древко у кровоточащей раны. Диму парализовал испуг. Ноги не слушались его, дрожали. «Давай же». И расширенные до предела глаза, полные ужаса перед подступавшей смертью. Пришлось оставить Аню. Вернуться за Димой. Вместе с Покачаловым они потянули его за собой. Рядом пробежал кто-то ещё. Максим предположил, что нападавшие идут сзади, и, подхлестнув себя страхом, зашагал быстрее. И скривлённые в слезливой просьбе губы. И кровь на зубах. Диасу помочь никто не мог. Как и лежавшему возле него Тарири. Как и опрокинутому на живот Туясу – сразу четыре стрелы поразили его в спину.

Туяс снял вощёную сумку – агуаруна делали это мгновенно, сбросив пропущенный по лбу ремень, – и так себя погубил. Максим, решивший избавиться от рюкзака, теперь туже затянул лямки. На мгновение выпустив Димину руку, принялся искать ремни грудной стяжки. Не находил. Злился. Потом понял, что грудная стяжка давно застёгнута.

Вскоре все участники экспедиции сгрудились в тупике – в том месте, где недавно раздавались удары мачете. Титус и Макавачи отдавали гортанные приказы своим индейцам. Ортис, Перучо, другие метисы и Артуро жались за их спинами. Увидев, как Егоров присел на корточки, последовали его примеру. Шахбан с обломком стрелы, угодившей ему в плечо, расставил руки. Прятал за собой Скоробогатова и Лизу. Схватив за шиворот Сальникова, притянул его к себе – держал живым щитом.