Сердце метели - [21]

— Удивительно, что она до сих пор не ушла. Любит, наверное.

— А меня не за что любить? — грустно спросил он.

Наташа чуть не расплакалась, но вовремя поняла, что он уже играет роль.

— Есть за что. Перестань, выйди из образа, поговорим.

— Ладно! — со вздохом сожаления сказал он. — Спектакль не удался. Ты так сильно влюбилась?

— Я же говорю, не знаю еще. И дело не в этом. Ты будешь держать на меня зло?

— Не буду. Тебе действительно надо замуж выходить, что я, не понимаю? Конечно, тебе нужен свой собственный муж. И дети. И ты на меня не обижайся. Тебе было правда хорошо сейчас?

— Да.

— Мне тоже. Запомни меня молодым и красивым… Пойдем, я провожу тебя до метро.

— Да ладно. Скажи уж честно, что тебе самому пора идти.

— Если честно, то пора, — засмеялся он.

Они дошли до метро, мирно беседуя о своих театральных делах.

Едва Наташа переступила порог, зазвонил телефон.

— Это Карел. Как дела?

— Только что вошла.

— Не буду задерживать, просто хотел убедиться, что ты благополучно добралась, уже очень поздно. Я соскучился.

— Я тоже. Еще немного осталось, два дня всего. Куда мы пойдем?

— Куда захочешь. Я люблю тебя, понимаешь?

— Запоминаю.

— Вот и хорошо. Целую, берега себя.

11

Утром, в день премьеры, Наташа проснулась довольно поздно и еще понежилась в постели, радуясь, что никуда не надо спешить и можно немного поухаживать за собой. Не торопясь, она умылась и начала наполнять ванну, бросив в воду пригоршню ароматической соли. Заколола волосы, свернув их в тугой жгут, нанесла на лицо очищающую маску. Долго лежала, расслабляясь в теплой воде. Позже, варя себе по всем правилам кофе, Наташа подумала: «Нет, чтобы каждый день так. А то как солдат срочной службы. Пять минут — под душем, две — на одевание, одна — на завтрак». Наташа отпила кофе и с наслаждением закурила, считая, что заслужила это удовольствие.

К четырем часам она начала собираться в театр. Достала из красивой коробочки шелковое белое белье, купленное в Германии в хорошем магазине почти на все суточные деньги, со вздохом распечатала новые колготки. Немного подумав, надела зеленое бархатное платье, делавшее ее похожей на русалку. Вспомнив о просьбе Олега и гримера «никакой укладки, никакого макияжа», только слегка подкрасила губы, положила в сумочку флакон любимых духов «Минг шу».

Зазвонил телефон.

— Это Олег, привет, мой золотой. Я тут случайно заехал в твои края за одной штучкой, так что могу подвезти.

— Ура! — воскликнула Наташа.

По пути в театр они весело болтали, Наташа давно привыкла, что Олег водит свою «ауди» как одержимый. Он все делал немного чересчур.

— А ты что, волнуешься, что ли? — вдруг спросил он.

— Да.

— Да брось, не первый раз замужем. Отыграете нормально, я же видел прогон.

— Я, наверное, не поэтому.

— Придет, что ли, кто? — мгновенно просек ситуацию Олег.

— Придет, — улыбнулась Наташа.

— Класс! Посмотреть-то можно?

— Конечно. Скажешь потом.

— Хорошо, сестренка, — засмеялся Олег мелодично, как пэри.

Наташа в очередной раз подивилась тому, как с ним легко, и почему-то хочется обсуждать темы, невозможные с другими.

Когда Наташа вышла из гримерной, после того как над ней сорок минут колдовали гример и Олег, реакция актеров, собравшихся в курилке, ясно дала понять, что их усилия увенчались успехом. Она выглядела как сказочная принцесса из старинной книжки. Светло-русые волосы, уложенные изумительными густыми локонами, венчала расшитая шапочка, грим был бесподобен, а шаль укутывала ее, подобно розовому туману, в котором вились золотые пчелы.

Премьерный спектакль, как правило, бывает одним из худших, но на сей раз действительно все прошло почти как по маслу. Зрелище, вопреки всем ожиданиям, получилось светлым и праздничным, Иван сиял торжеством, актеры были в ударе, критики многозначительно переглядывались.

Когда грянули аплодисменты, Наташа взглянула на счастливое лицо Никиты и поняла — это удача! Когда их вызвали в третий раз, на сцену вышел улыбающийся помреж, неся перед собой корзину бледно-розовых крокусов, и поставил ее к ногам актрисы. Зрительный зал отозвался на это чудо восхищенными возгласами и новым обвалом аплодисментов. Утирая слезы радости, Наташа вывела из кулис смущенного Ивана. Их вызывали восемь раз, сцена была усыпана цветами.

Когда она вошла в гримерную и упала на стул, без стука ворвался Олег, показал ей оттопыренный палец и распорядился:

— Когда оденешься, крикни меня, я здесь курю. Я сам тебя накрашу, не делай ничего.

— Да ладно, не надо.

— Надо! — сделал он страшные глаза. — Потрясающий мужик. Я влюбился. Не вздумай его потерять, я тебе этого не прощу. Это судьба.

Он справился с ее макияжем за минуту, и она признала, что сама бы так не смогла. Ее лицо сияло красотой, молодостью и здоровьем, когда она выбежала к ожидавшему ее Карелу и расцеловала его.

— Спасибо тебе! Какие цветы!

— Это тебе спасибо. Я и не знал, какая ты хорошая актриса.

Это было самое приятное, что он мог ей сказать, и Наташа поблагодарила его еще раз.

— Ты такая красивая, что в это невозможно поверить. Когда ты появилась на сцене, у меня буквально сердце остановилось, я чуть не заплакал, правда! Тебе, наверное, надо бежать на банкет?