Сердце матери - [35]

Самое забавное заключалось в том, что я никогда не бывала одна. Ко мне и раньше часто кто-нибудь заходил, а с тех пор как я заболела, визитеры сменяли друг друга. Первой появлялась Магали — очень рано, сразу после семи утра. Она помогала мне собрать детей, а после отвести их в школу и колледж. Пока я принимала душ, на смену ей приходила Сесилия, около девяти часов, и оставалась у меня весь день. Три раза в неделю меня навещала подруга Эвелин — добровольный социальный работник. Они вместе с Анн (еще одним социальным работником) помогали мне с уборкой и с детьми. Был еще Карим, который заходил каждый вечер. Моя сестра Кристелль, после того как переехала со своим спутником в Ронсево, появлялась два раза в неделю. Плюс Мари-Те, которая, хоть и жила в сорока пяти километрах, но заезжала хотя бы раз в неделю. А также Паскаль, Карина и Роза — мои соседи сверху, Жислен — водитель школьного автобуса, Агнесса, Валери, другие подруги и даже мать, которая дважды навестила меня вместе с женами моих сводных братьев. Как обычно, она ничего не сказала, и я до сих пор задаюсь вопросом, почему она вообще приехала.

Эти визиты мне не надоедали. Наоборот, они поднимали настроение. Кроме тех случаев, когда я хотела спать. Но и тогда я проявляла терпение. Я бы никогда не позволила себе попросить кого-то уйти под предлогом, что я устала: в моем доме такого не было, я была иначе воспитана. Я не могла сказать «нет» ни журналистам, ни кому-нибудь другому. В результате наш дом всегда был полон народу. Детям нравилось быть с друзьями и знакомыми, но я думаю, что иногда они бы предпочли тишину и спокойствие. Валери рассказала, что однажды Тибольт, ночуя у них, сказал:

— Мне нравится здесь. Тут спокойно, никого нет.

Следовало признать, что все зашло чересчур далеко. Журналисты были не единственными, кто не оставлял меня в покое. Были и совершенно незнакомые люди, время от времени стучавшие в мою дверь.

Как-то в пятницу некая дама открыла садовую калитку и подошла к дому. Вместо того чтобы подняться по ступенькам и позвонить во входную дверь, она постучала в окно кухни: вероятно, увидела меня через стекло. Я открыла окно, и мы принялись разговаривать. Она была очень вежливой, представилась, сообщила, что она англичанка по происхождению, и объяснила, что привело ее сюда.

— Я была в Орлеане и ехала в машине, когда Господь тронул меня за плечо и сказал мне выехать за город и отправиться в Пюизо. Господь указал мне путь к вашему дому. Я должна положить руку вам на плечо, и Господь вылечит вас. Он сказал мне, что ваш час еще не настал.

Эта дама меня развеселила. Она стояла на газоне, в то время как я сидела на краю подоконника и смотрела на нее свысока (в прямом и переносном значении этого слова): ситуация была достаточно комичной. Я не подставила ей плечо, но она и не настаивала, однако, прежде чем уйти, написала на бумажке свой номер телефона.

— Позвоните мне, если у вас окажется немного свободного времени. Я буду рада возможности пообщаться с вами. До свидания, мадам.

— Спасибо. До свидания.

Эта дама не была приставучей, и я легко отделалась. Троица Блеков, засевшая в моем доме на следующий день, была более настойчивой. В то утро Жюли долго спала, мальчишки были у Пинье, а я отправилась за покупками. Около половины двенадцатого мне на мобильный позвонила Сесилия:

— Привет, Мари-Лора. Представь себе: я заехала к тебе, а там три монахини. Ждут тебя в кухне.

— Да? И что они делают там?

— Молятся за тебя. По крайней мере, они так сказали.

— А Жюли?

— Она приготовила им горячий шоколад и оставила их в кухне.

Подобные визиты были настоящим бедствием. Я не могу выпроваживать людей из своего дома, даже если речь идет о посторонних. Я решила затянуть шопинг в надежде, что они отчаются и уйдут. Несколько раз обойдя супермаркет «Интермарше», я позвонила домой. Трубку взял Джо.

— Джо, что ты там делаешь?

— Мне позвонила Сесилия. Попросила прийти на помощь.

— А! Отлично. Они все еще там?

— Да. Их невозможно выпроводить. Они приехали из Парижа и добирались автостопом с вокзала в Малешербе. Короче говоря, эти женщины настроены решительно!

— Хорошо. Попроси Жюли одеться и выйти из дома через пять минут. Я заеду за ней. И скажи этой троице, что меня весь день не будет дома.

Через пять минут я забрала дочь, и мы отправились поесть в центр Пюизо. Хотя эти женщины и выставили меня из собственного дома, я не могла позволить им испортить нам субботний день. Жюли чувствовала себя неловко.

— Почему вдруг ты открыла им дверь?

— Не знаю. Они показались мне милыми и очень вежливыми.

— Но ты не должна была приглашать их войти. Сколько раз я просила тебя не впускать в дом незнакомых людей!

— Знаю, но ты бы их тоже впустила…

Она была права. Зная себя, я понимала, что открыла бы им дверь…

Жюли вдруг дернула меня за руку:

— Смотри, кто здесь…

Это была троица Блеков, приехавшая на центральную площадь Пюизо. Кошмар! Я сразу же накинула плащ и опустила налицо капюшон: скорее всего, эти женщины знали, как я выгляжу, так как видели меня по телевизору или на фото в газете. К счастью, мы сидели в глубине бистро.