Сердце матери - [4]

5. Новое коварство Раисы

Летом Андрей поехал в лагерь на Черное море в Артек. Раиса решила его навестить, привезла кучу подарков, фрукты, сладости. Пока внук ел, начала расспрашивать:

— А родители, почему не навещают?

— Да им некогда, Катя болеет, — жуя, ответил Андрей.

— Некогда, некогда, был бы родной, навестили бы, — съехидничала Раиса.

— Ты че, баб, я разве не родной? — воскликнул Андрей.

— Нет, милый, приемный. У мальчика рот открылся от удивления.

— Ну, отец, я знаю, другой был, он меня бросил, а мама-то родная!

— Нет, Андрюшенька, и она не родная, — продолжала врать бабушка, — вот Павел — это твой настоящий отец, а мать, я не знаю кто была, Людка, точно, не родна. Андрей задумался. Раиса не унималась:

— Помнишь, ты в детстве плакал, что Катю больше любят, а тебя нет? Разве родного любили бы меньше? Мальчик молчал. Бабушка испугалась, что переборщила:

— Ну не расстраивайся, тебе неплохо живется, и я тебя очень люблю, как родного. С этими словами она уехала, оставив Андрея переваривать все, что он услышал.

На следующий день приехали родители вместе с Катюшей, которая наконец-то поправилась. Андрей ходил мрачный, не разговаривал. Людмила обнимала его, целовала, но он отворачивался, дерзил родителям.

— Что с тобой, сынок? — спрашивала мать.

— Устал, хочу к ребятам, лучше за Катей своей следите, а то опять простудится, — пробубним сквозь зубы Андрей и убежал к ребятам.

Так и уехали родители в недоумении, но потом решили, что это переходный возраст, да и один так надолго остался первый раз, домой приедет, все изменится. Но когда сын приехал домой, ничего не изменилось, мальчика было не узнать. Стал замкнутый, не разговаривал, дерзил. Часто запирался в своей комнате и слушал ужасную музыку. Людмила уговаривала его:

— Не надо слушать эту музыку, она вредная, действует на психику, есть же другая, хорошая. Сын грубо отвечал матери:

— Отстань, ты ничего не понимаешь!

Мать переживала, но не знала что делать. Приближался день рождения Андрея, шестнадцать лет. Людмила думала, что же ему подарить. Решила спросить об этом сына. Андрей, недолго думая, ответил:

— Я хочу мотоцикл. Мать опешила:

— Что ты, сынок, тебе еще рано.

— Нет не рано, у Славки из соседнего подъезда есть, и я хочу, — грубо ответил сын.

— У Славы отцовский, он дает покататься ему около дома, — возражала Людмила.

— Ну и что, вы же не даете мне свою машину! — закричал подросток.

— Нет! Андрюша, нет! Тебе же не восемнадцать исполняется! — безуспешно пыталась отговорить сына мать.

— Я так и знал, что не купишь, была бы родная, купила бы, — прокричал Андрей и убежал к себе в комнату. Людмила не поняла, о чем он говорит и поспешила за ним.

— Что ты сказал, как это я тебе не родная?

— А вот так! Мне бабушка все рассказала, мой отец в Ульяновске, а мать не знаю где! — торжествовал сын, казалось, что он раскрыл большую тайну.

— Ах, вот оно что, значит бабушка, а когда? — с обидой в голосе спросила мать.

— Когда в лагере был на море, она ко мне приезжала, — продолжал Андрей. Людмила взяла себя в руки и твердо сказала:

— Знаешь, сын, ты мой сын, родной, я могу показать тебе свидетельство о рождении, но ты не поверишь. Поезжай-ка ты к отцу и спроси его.

— Хорошо, завтра же и поеду, а подарков мне не надо, — с вызовом сказал сын и убежал на улицу. Так и решили, что Андрей поедет к отцу в Ульяновск. А вечером Людмила позвонила Раисе и спросила:

— Мама, зачем вам это?

— Что дочь? — сладким голосом спросила приемная мать.

— Зачем вы сказали Андрюше, что я е родная мать, ведь это же ложь!

— Ах, вот оно что, — сказала Раиса, — А затем, чтобы ты пережила тоже, что и я, чтобы на своей шкуре испытала как мне больно.

— Но ведь вы мне не родная мать, а он мой сын и я его родила, а не украла! Вы должны ему сказать, что это не правда! — почти кричала, умоляюще Людмила.

— Нет уж, дорогая, сама выпутывайся, — сказала Раиса и бросила трубку.

Андрей уехал в Ульяновск. Когда подросток шел по улицам города, сердце его билось от волнения. Казалось, что бросится на шею родному отцу и расскажет все свои обиды, и тот обязательно поймет его, ведь родной же. Мальчик шел и плакал, от радости, от обиды: «давно надо было сбежать к родному отцу, а то живу среди чужих людей», думал Андрюша, когда подходил к дому отца. Шел дождь, дул сильный ветер, но мальчик не замечал ничего, все его мысли были поглощены предстоящей встречей. Пока нашел дом, то весь промок, «ладно, отец отогреет», думал он, поднимаясь по лестнице. На звонок в дверь долго не отвечали, наконец, шаркая ногами, вышел мужчина — не бритое лицо, лохматый, от него сильно несло перегаром.

— Вам кого, молодой человек? — спросил он, еле выговаривая слова.

— Павла Петровича, — заикаясь, ответил подросток.

— Я Павел Петрович, а ты кто?

— Я Андрюша, ваш сын, волнуясь, ответил Андрей.

Павел даже протрезвел немного:

— А Андрей, ну проходи, а сырой то почему? Ты надолго? А то у меня бардак, Танька — стерва ушла, а я один не справляюсь. Отец привел сына на кухню, достал бутылку и предложил выпить водки для согрева, а то сырой весь.

— Я не пью, — отказался Андрей. Павел выпил, закусил луковицей и спросил: