Сердце Льва - [81]

Автор должен был признать справедливость

слов Адамбека. Он лишний раз убедился в чёткости суждений прототипа героя своего романа.

–

Я вот любуюсь, – гость вертел в руке стопку печатных страниц. – Почти две сотни страниц прекрасного текста. Браво, маэстро!

–

Похвала из Ваших уст дорогого стоит. Уж мне-то известна Ваша строгость в оценках.

–

Правда – не лесть. Её не стыдно и произносить, и слушать. Заслужил – получай.

–

Что-то мне не по себе. Вы не будете против бокала шампанского? – писатель открыл бар. – Нет. Шампанского нет. Есть коньяк.

–

Можно. Собираетесь отметить триумф? Уже?

–

Ну, зачем так? Я далёк от нарциссизма. – Автор с улыбкой подал критику бокал. – Просто Вы открыли кампанию литературной критики нашего творчества. Вот за это и выпьем!

–

А скромностью маэстро не страдает, – лукаво заметил критик.

–

С чего вы это взяли?

–

Вы сказали: «…Нашего творчества». Я так понял, что «Нашего» – это с большой буквы.

–

Ну, что Вы! Роман – результат не только моего труда. Где бы всё это было без моей Риты? Я-то делаю самую интересную часть, а ей достаётся рутинная. – Он секунду подумал. – Нет. Она все тексты переписывает и компонует в строгое повествование. Так что, скорее, я делаю только эскизы, а она создаёт полотна.

–

Тогда позовите её. Пусть и она послушает заслуженную критику.

Писатель вышел и вернулся вместе с Ритой. Она увидела бокалы на столе и всплеснула руками:

–

Вы пьёте, и нечем вам, беднягам, закусить.

–

Ничего, – попробовал удержать её критик. – Мы только коньячку. По чуть-чуть.

–

А коньячок без фруктов и сладостей, – что бальзам без водки. Я сейчас.

В мгновение ока она вернулась с подносом, полным десерта.

–

За что пьёте?

–

Отмечаем открытие кампании критики нашего

литературного творчества, – Деми подал Рите бокал.

–

А откуда взялась критика, если не было публикации?

–

Я прочёл все рукописи и имею право оценить литературное произведение, в котором прототипом одного из героев являюсь сам?

–

Безусловно! Ну и как Вам уровень мастерства? – лукаво спросила хозяйка.

–

Мастер – есть мастер.

–

Так выпьем за мастера и его творчество! – провозгласила свой тост Рита. Зазвенели бокалы.

–

Вот, – продолжал критик, – а мастер говорит, что он пишет только эскизы, а картины создаёте Вы, уважаемый редактор.

–

Ну, не совсем так, – возразила Рита. – Он готовит блюда, а я сервирую стол.

–

Хотел бы я посмотреть на состояние блюд, для которых не был накрыт стол. Так что, дорогая пани, Вы своим творчеством вселяете Живой Дух в его мастерство. Я предлагаю выпить за Вас, как за воплощённую Любовь – Живительную Силу всех Творений.

–

Спасибо! – благодатное сияние света любви вспыхнуло в глазах Маргариты. Звон бокалов в этом сиянии зазвучал, как Перезвон Колоколов Вечности. – Я вас оставлю. У меня ещё много «творений, которые ждут приложения моих живительных сил».

Она вышла и унесла с собой недопитый бокал благодарственного тоста.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПЛОДЫ СТРАХА (Два года спустя)

ЗАМУЖНЯЯ ЖЕНЩИНА ЛЕНОЧКА

Всё это лето Леночка с Михаилом провели в деревне, вынашивая планы торжественной церемонии венчания в церкви. Отец Георгий оказался сыном Автандила Чхеидзе, так что эта пара не была обделена вниманием пастыря.

После вечерней молитвы отец Георгий каждый вечер посещал невенчанных супругов. Он не вёл с ними богословских занятий, хорошо понимая, что наставительные разговоры не способны возбудить интерес к религии у молодых людей. Священник упивался в их компании атмосферой любви и добра, которая исходила от этой пары, а заодно рассказывал, как будет проходить обряд венчания, чтобы ребята не чувствовали себя неловко и могли наслаждаться торжественностью процесса. Леночка восприняла отца Георгия, как пророка, и относилась к нему с благоговением. Это забавляло священника, и он отвечал ей нарочитой уважительностью, а Мишка получал удовольствие от наблюдения за их реверансами.

Леночке очень нравилась роль взрослой замужней женщины. Она, с чувством хозяйки дома и матёрой супруги, выходила на посиделки, повязав голову платком на манер своих новых подруг. Вначале, пока она объяснялась жестами и мимикой, всё, что говорили женщины, вызывало её улыбку и одобрение. Но однажды ей показалось, что женщины смотрят на неё с сожалением.

–

Дали, – обратилась она к самой молодой из них, – почему они так смотрят на меня? Я разве больная?

–

Нет, просто они тебя жалеют как женщину.

–

Почему?

–

Ты каждое утро повязываешь голову платком.

–

А что? Нельзя?

–

Можно, но голову платком повязывают тогда, когда она болит.

–

Нет. Она у меня не болит.

–

А почему повязываешь?

–

Я думала, что у вас так принято.

Дали покатилась со смеху. Женщины перестали наперебой щебетать и стали спрашивать Дали, что её так рассмешило. Когда приступ смеха прошёл, женщина

пересказала подружкам их диалог. Теперь уже смеялись все, а Леночка, надув губки, решила уйти.

–

Стой! – остановила её Дали. – Ты не обижайся. Это мы – дуры. Мы жалели тебя, потому что думали, что у тебя по утрам всегда болит голова, а муж твой такой здоровый и красивый.

–

Да не болит она у меня! – чуть не плача, воскликнула Леночка. – С чего бы ей болеть?

–

Вот и мы думали: с чего она болит? А вообще-то когда у женщины болит с утра голова?