Сердце королевы - [40]

– Гиддон, – спросила она, – а сейчас вы преданы делу Совета?

Гиддон взглянул ей в лицо, и она увидела ответ прежде, чем он его произнес.

– Всем сердцем.

Они вышли в тускло освещенное фойе; в высоких серых окнах гремел дождь. По обе стороны двери в боковой стене стояло по воину из монсийской стражи. Биттерблу миновала дверь и оказалась на крытой террасе, выложенной сланцевыми плитами. С террасы открывался вид на поляну, усеянную мокрым львиным зевом. За полосой цветов стояло приземистое каменное здание, из труб которого поднимался дым. Оттуда доносился мелодичный металлический звон разной высоты и темпа, из чего можно было предположить, что поиски кузницы окончились удачно.

– Гиддон, вам не показалось немного грубым, что Катса не поздоровалась сейчас с вами во дворе? Вы ведь уже довольно давно не виделись, разве нет?

Тот встретил ее слова почему-то широченной улыбкой, даже хохотнул:

– Мы с Катсой друг друга недолюбливаем.

– Почему? Что вы ей сделали?

– Отчего же обязательно я?

– А что? Я не права?

– Катса умеет дуться, – сказал Гиддон, все еще ухмыляясь, – годами.

– А мне кажется, что дуетесь как раз вы, – горячо выпалила Биттерблу. – У Катсы преданное сердце. Она не станет никого недолюбливать без причины.

– Ваше величество, – кротко заверил он, – я не желал оскорбить ни вас, ни ее. Всей храбрости, какая есть во мне, я научился у Катсы. Не побоюсь сказать, что ее Совет спас мне жизнь. Я готов работать плечом к плечу с ней – не важно, здоровается она со мной во дворах или нет.

Его тон и слова отрезвили Биттерблу. Она разжала кулаки и вытерла руки о юбку.

– Простите мою вспыльчивость, Гиддон.

– Вы ей очень преданны. Катсе повезло.

– Да, – сказала она смущенно, а потом махнула рукой на скрытую за потоками ливня кузницу, пламенно желая закончить этот разговор. – Что ж, рискнем?

Через пару мгновений она уже промокла насквозь. Поляна львиного зева превратилась в болото, и Биттерблу так глубоко утопила в грязи сапог, что едва не опрокинулась. Гиддон подошел к ней и, взяв за руки, с размаху попытался освободить, но и сам увяз. На лице его мелькнуло смутное осознание надвигающейся катастрофы, и он рухнул на спину в цветы, в падении выдернув ее из грязи – отправив в полет.

Лежа ничком посреди моря цветов, Биттерблу выплюнула набившуюся в рот землю. После этого уже не осталось никакого смысла изображать чинность и достоинство. Облепленные грязью и останками львиного зева, они кое-как встали, цепляясь друг за друга и задыхаясь от смеха, и забрались под навес, составлявший переднюю половину кузницы. На улицу, громко топая, выбежал человек, которого Биттерблу узнала, – щуплый мужчина с остро очерченным, чувствительным лицом, одетый в черное, как вся монсийская стража, но со знаком отличия – серебряными цепями на рукавах.

– Погодите, – сказала Биттерблу, пытаясь вытереть грязь с юбок. – Вы ведь капитан моей монсийской стражи, да? Капитан Смитт?

Тот пробежался взглядом по ее замызганному наряду, потом не менее внимательно оглядел Гиддона.

– Да, ваше величество, – отчеканил он невозмутимо. – Какая приятная встреча, ваше величество.

– Истинно так, – сказала Биттерблу. – Это вы решаете, сколько часовых патрулирует стены замка?

– На практике – да, ваше величество.

– Могу я спросить, почему вы недавно усилили охрану?

– Конечно, ваше величество, – сказал он. – Это был ответ на вести о беспорядках в Нандере. На самом деле, теперь, когда мы узнали, что нандерский король свергнут, я, пожалуй, еще увеличу число стражей, ваше величество. Подобные новости способны обернуться волнениями. Обеспечивать безопасность замку – и вам, ваше величество, – важнейшая моя обязанность.

Биттерблу проводила уходящего капитана Смитта хмурым взглядом.

– Совершенно разумное объяснение, – заключила она мрачно. – Быть может, мои советники мне и не лгут.

– А вам бы хотелось, чтобы лгали? – осторожно спросил Гиддон.

– Нет, но так мои загадки совсем не проясняются!

– Если позволите заметить, ваше величество, мне не всегда удается уследить за вашей мыслью.

– Ах, Гиддон, – вздохнула она. – Если вас это хоть немного утешит, мне и самой не удается.

Из кузницы вышел еще один человек и уставился на них, хлопая глазами. Он был довольно молод и весь покрыт копотью; закатанные рукава рубахи открывали мускулистые предплечья. В руках он держал самый огромный меч, который Биттерблу когда-либо приходилось видеть; по мечу стекали капли воды из гасильного корыта, лезвие сверкало, словно молния.

– А, Орник! – Гиддон подошел к кузнецу, оставляя за собой след из лепестков и грязной воды. – Славная работа. – Он аккуратно взял меч, взвесил его в ладонях и протянул Биттерблу рукоятью вперед. – Ваше величество?

Меч был почти с нее длиной и такой тяжелый, что пришлось напрячь плечи и ноги, чтобы поднять его. Она храбро взмахнула им и окинула восхищенным взглядом, любуясь простой изящной рукоятью и ровным блеском клинка. Ей понравилось, как его надежная тяжесть приковывает к земле, помогая крепче стоять на ногах.

– Он великолепен, Орник, – сказала она. Потом добавила: – Зря мы его пачкаем. – И наконец попросила: – Помогите мне, Гиддон. – Потому что не доверяла себе опустить меч, боясь ударить острием о каменный пол. – Орник, мы пришли подобрать меч для меня.