Сердце из стекла. Откровения солистки Blondie - [12]

Работала я в месте практически бездушном: на оптовом складе посуды, расположенном в доме № 225 на Пятой авеню. Огромное здание под завязку забили всем, что имело хотя бы отдаленное отношение к домашней утвари. В мои обязанности входило продавать свечки и кружки закупщикам из бутиков и торговых центров. На работу мечты это походило слабо. Я подумывала стать моделью, раз уж я хорошенькая, – в конце концов, в выпускном альбоме я значилась как «первая красавица». Познакомившись с фотографами Полом Уэллером и Стивом Шлезингером, которые снимали для каталогов и книжных обложек, я решила сделать себе портфолио. Среди снимков были мои портреты с разными прическами и кадры, где я в черном спортивном купальнике демонстрирую позы из йоги. О чем я думала? На какую работу я в принципе могла рассчитывать с такими несуразными фотографиями? Ответ: на разовую.

Потом в The New York Times я увидела объявление о том, что требуется секретарь, название компании не упоминалось. Заказчиком оказалась BBC. Это было всего лишь первое знакомство, которое потом вырастет в мою долгую нежную дружбу с Великобританией. Работой меня обеспечило вдохновенное письмо, которое мне помог сочинить дядя. Наняв меня, в BBC поняли, что я не очень хорошо справляюсь, но все-таки не уволили, и я прижилась. Научилась работать с телексом[13], а еще познакомилась с интересными людьми – Алистером Куком, Малкольмом Маггериджем, Сюзанной Йорк, – которые приходили в офис-студию, чтобы провести радиоинтервью.

Встретилась я и с Мухаммедом Али. Ну, не совсем встретилась. «Кассиус Клей[14] придет дать интервью для телевидения», – сказали мне, так что я спряталась за углом, и – ух ты! – этот мощный красивый мужчина зашел в студию и закрыл дверь. Студия была звукоизолирована, а наверху имелось маленькое окошко, и я решила, что с моей хорошей физической подготовкой я легко ухвачусь за подоконник, подтянусь и посмотрю, как идет запись. Однако, подтягиваясь, я громко пнула ногой стену. Али тут же резко обернулся и посмотрел прямо на меня. Его взгляд пригвоздил меня к месту, я буквально онемела. Его реакция была молниеносной, инстинктивной, характерной для абсолютного чемпиона его уровня… Я быстро спрыгнула на пол, вся дрожа от такого первобытного знакомства. У меня могли бы быть серьезные неприятности, особенно если бы они уже начали съемку, но, к счастью, больше никто в студии меня не видел.

Офисы BBC в Нью-Йорке располагались в Интернешнл-билдинг на территории Рокфеллеровского центра, прямо напротив величественного собора Святого Патрика. Насколько я помню, когда я там работала, на Пятой авеню было двустороннее движение и поток машин не иссякал. С южной стороны собор выходил на элитный торговый центр. Перед Интернешнл-билдинг стояла и до сих пор стоит огромная статуя Атланта, держащего земную сферу. За ним находится Рокфеллер-плаза, где на праздники устраивают каток и ставят большую елку. Летом на месте катка работает уличное кафе. Сразу за катком располагается здание NBC, а неподалеку – офисы компании Warner Bros.

Я любила гулять мимо витрин магазинов и среди небоскребов и всегда старалась дойти до одного из моих любимых персонажей, Мундога. Этот высокий бородатый мужчина в рогатом шлеме, как у викингов, представлял собой любопытное зрелище. Он стоял на углу Шестой авеню и Тридцать пятой улицы, в порыжевшем плаще, с шестом, похожим на копье, и продавал небольшие сборники своих стихотворений. Теперь о Мундоге написано в «Википедии», но в те времена очень немногие прохожие знали, что это за фрукт. Большинство просто держалось от него подальше или вообще не обращало внимания – всего лишь очередной полоумный чувак, которого лучше либо избегать, либо не замечать.

Некоторые полагали, что это просто эксцентричный слепой бездомный, но его личность этим не исчерпывалась. Мундог был еще и музыкантом. У него была квартира на окраине, но он строго отделял частную жизнь от того образа, в котором появлялся на публике. Он сам придумывал музыкальные инструменты и записывался в студии, и большинство ньюйоркцев вскоре начали им восхищаться. Практически местная достопримечательность, истинно нью-йоркский персонаж, он иногда зачитывал свои стихи спешащим по делам бизнесменам и туристам. Это был большой оригинал, и многие с нежностью называли его викингом – даже те, кто ничего не знал о его вкладе в искусство.

Появлялись и более зловещие персонажи: молчаливые люди в черном, продававшие небольшие газеты и буклеты. Они были серьезные, напряженные, немного пугающие, отчего, конечно, становились только интереснее. Они называли себя «последователями Процесса» – от Церкви процесса Последнего суда[15] – и в своем рвении выглядели жутковато, но вместе с тем интригующе. Всегда группами и никогда поодиночке, они стояли по углам центральных улиц, одетые в свою якобы военную черную форму.

В то время сайентология[16] еще не распространилась, но культы, коммуны и радикальные религиозные движения появляются и исчезают всегда. Я мало что знала о сайентологии и Церкви процесса, но с уважением относилась к преданности идее, во имя которой эти люди стояли и проповедовали на улицах «четким пацанам». Они бродили и по южной части Манхэттена, где в Вест- и Ист-Виллидж находили более благожелательных слушателей.